Сергей Максимович Наумов - Время талых снегов

Сергей Наумов Время талых снегов

* * *

Снег выпал, когда сраженный сном Александр Васильевич постанывал на нарах. У него всегда ломило к непогоде разбитое еще в молодости ребро.

Утром Горанин увидел горы другими. Белый сказочный мир расстилался вокруг. В сочетании с тишиной он рождал ощущение нереальности.

– Как на луне, – сказал Федя, вышедший вслед за Александром Васильевичем из домика лавинной станции.

– Замерь глубину, – приказал Горанин и придирчивым взглядом окинул зубчатые, точно приклеенные к небу хребты.

Ему показалось, что по соседнему гребню передвигаются люди. Горанин вскинул к глазам бинокль. Сильные стекла приблизили выступы гор. Они были пусты. "Чертовщина какая-то", – подумал лавинщик и протянул бинокль Феде.

– У тебя глаз острее. Посмотри. Вроде бы люди шли.

Федя долго и внимательно разглядывал в бинокль склоны гребня, но тоже ничего не увидел.

– Показалось.

За хребтом лежала чужая страна. Граница проходила по высокогорному плато. Район этот был недоступен человеку. Над ним изредка пролетали патрульные вертолеты. И тогда на снегомерной станции был праздник. Вертолет обязательно сворачивал к их домику и, покружив над каменным козырьком, сбрасывал чай, газеты и неизменный вымпел.

"Привет самому дальнему посту. Махура".

Так начальник ближайшей погранзаставы намекал на бдительность и напоминал о давнем уговоре – следить по возможности за нижней тропой.

Александр Васильевич надел лыжи и заскользил вниз. Он хотел посмотреть, занесло ли снегом капкан, поставленный вчера на развилке троп. Он долго разыскивал капкан на узком перекрестке, а когда нашел, то увидел, что капкан стоит дужками к обрыву. У каждого охотника своя привычка ставить капканы, Горанин всю жизнь ставил их навстречу зверю, дужками вперед. И вчера он не изменил своей привычке. "Может быть, лиса развернула капкан", – подумал Александр Васильевич, поднимаясь по знакомому склону, где когда-то убил барса.

Всякий раз, пересекая склон, Горанин вспоминал подробности этого поединка. Молодой барс и не думал таиться. Он сразу бросился на человека. Первым же выстрелом Александр Васильевич ранил зверя. Но и раненый, тот полз к нему по склону, готовясь к последнему прыжку.

Весь день Александр Васильевич был хмур и раздражителен. Подолгу обшаривал он биноклем горы, прощупывал каждый метр и не находил себе места.

– Чего маетесь? – успокаивал его Федя. – Может, игра теней... В горах живем. Посудите сами – за сорок лет никого на этом плато не было. Ни-ко-го. Туда только сверху можно попасть и то не всегда...

– А тропа Сеид-хана? – тихо спросил старик.

– Легенды... Ну, может, в древние времена и ходили купцы... И была тропа такая тайная. Но сами же говорили – за двадцать пять лет все здесь обшарили, прочесали.

– А если есть сквозная пещера? – не сдавался Александр Васильевич.

– Вы взрослый человек, – осуждающе заметил Федя, – а еще на границе служили...

Да, было время, и он, Горанин, служил в пограничных войсках. Безусым пареньком по комсомольскому призыву пришел Александр Васильевич на заставу и отдал нелегкой службе всю жизнь, вышел по возрасту в отставку, но с границы уйти не смог. Попросился на снегомерную станцию. Работа оказалась несложной и даже в чем-то интересной.

Сын звал отца в столичный город, где работал врачом. Александр Васильевич съездил к сыну в гости и вернулся в горы.

Горанин мельком взглянул на Федю, усмехнулся, поймав его насмешливый взгляд, и спросил:

– Как по-твоему, кто переставил капкан?

– Вы просто забыли, как его поставили.

Федя все так же с усмешкой смотрел на Горанина.

"Неужели действительно забыл?" – подумал Александр Васильевич, выходя из дома.

Чутьем, выработанным за долгие годы службы на границе, Горанин чувствовал что-то неладное в горах. И беспокойство, вселившееся в него с утра, росло с каждым часом.

Он еще раз сходил на лисью тропу, но ничего подозрительного не обнаружил.

Косые тени упали в долину. Ночь заливала ущелье густой смолой.

– Спать где будете? – спросил Федя. – Опять на улице?

– Да, – коротко ответил Горанин.

Он поднял с пола спальный мешок, ударом ноги распахнул двери и вышел на крыльцо.

И вдруг увидел короткую тусклую вспышку на гребне. Словно кто на секунду приоткрыл клапан в палатке. Или зажег спичку. Но сколько ни вглядывался Горанин во тьму, огонек больше не появлялся.

Снег дышал свежестью. --">