ДжД Дэвис - Джентльмен-капитан

лет назад, мистер Фаррел!

А теперь черёд Дрейка.

— Разве вы не знаете, что я учился морскому делу у людей, ходивших под парусом вместе с Дрейком? Самим Дрейком!

И в завершение грянет Армада: содержание самовоспевающих речей пьяного Олдреда было почти так же предсказуемо, как приход заката за рассветом.

— Кровь Христова, я водил дружбу с теми, что бились с самой Армадой. Так будь я проклят, мистер Фаррел, если не знаю своего дела! Я знаю фарватер Кинсейла лучше любой живой души на свете, я знаю, как справиться с каким–то свежим ветерком вроде этого, провалиться мне на этом месте, коли я не прав!

И, как бы спохватившись, он склонился ко мне под вновь усилившимися ветром и ливнем, обдал крепким запахом эля и сказал:

— Прошу прощения, капитан Квинтон.

Я был слишком напуган, чтобы даровать кому–либо прощение или напомнить Олдреду, в который раз, что мой дед тоже бился с Армадой и к тому же ходил с Дрейком в море. Дрейк был самым тщеславным и несносным из всех известных ему людей, говорил дед. «Не считая его самого, конечно», — всегда добавляла моя мать.

Всё усиливающийся ветер налетел в новом мощном порыве и сорвал человека с перекладины, которую те, кто разбирается в подобных вещах, назвали бы фор–марса–реем. Матрос замахал руками на могучую бурю, и долю секунды казалось, что он воплотил мечту древних — научился летать. Потом ветер унёс его навстречу новой огромной волне, и он пропал. Тем временем Фаррел и Олдред переругивались о рифах и курсах, левентиках и штагах, всё это звучало в моих ушах тарабарщиной.

Кит Фаррел начал выходить из себя.

— Будьте вы прокляты, Олдред, вы погубите нас всех!

Он повернулся ко мне.

— Капитан, Бога ради, прикажите ему спуститься под ветер! У нас слишком мало места для манёвра, что бы там ни болтал Олдред. Если мы возьмём рифы на всех парусах и отвернём от основного курса, то можем снова выйти в открытое море или пройти вдоль берега до Коув–оф–Корк или Милфорда. К северу будут гавани полегче, капитан!

Неуверенность накрыла меня, как саван.

— Нам приказано прибыть в Кинсейл…

— Сэр, но не рискуя же кораблём!

И всё же я сомневался. Олдред начал рявкать команды в рупор. После восьми месяцев в море, четыре из них в качестве капитана этого корабля, я уже имел смутное представление о теории и практике смены галса. Я вспомнил полупьяное и относительно терпеливое объяснение Олдреда: «Ни один корабль не способен идти прямо против ветра, капитан, или круче шести румбов к нему с обеих сторон. Чтобы подниматься навстречу ветру, нужно двигаться зигзагами. Как гребень, сэр, как зубья гребня. Продвигаемся вдоль зубьев до конца гребня». Я видел это достаточно часто, но никогда при ветре прямо из вздувшейся утробы самого ада.

Кит Фаррел наблюдал за людьми на мачтах и реях, сражавшимися с теми немногими парусами, что не были ещё, как это называется, зарифлены, и одновременно пытавшимися избежать судьбы своего товарища, нашего Икара. В перерывах между гигантскими волнами, что били меня, тащили, слепили и вышибали дух, я продолжал беспомощно лицезреть всю эту деятельность. Я видел только, как промокшие люди тянут и отпускают промокшую ткань в хаотичном порядке. Фаррел, взращенный на море с девяти лет, видел другую картину.

— Слишком медленно, капитан, ветер заходит слишком сильно и быстро — слишком много салаг, слишком много парусов, чтобы все убрать или взять рифы даже с лучшей командой, и корабль слишком стар, слишком валок.

В мгновенный просвет в стене ливня и брызг я разглядел чёрный берег графства Корк, намного ближе, чем за минуту до того. Волны, неожиданно выросшие до высоты наших мачт, с жутким грохотом разбивались о камни. Я провёл рукой по мокрым слипшимся волосам: шляпу и парик давно унесло ветром.

Олдред бормотал смесь проклятий и приказов, со всё возрастающей долей первых. Фаррел снова повернул ко мне лицо, красное от хлёстких ударов ливня.

— Капитан, мы налетим на камни, в этом нет сомнений — мы не сможем сменить галс, только не теперь! Святые небеса, прикажите ему лечь под ветер, сэр!

Я открыл рот, потом закрыл его. Я был капитаном корабля и мог приказывать штурману, но практически ничего не знал о море. Штурман управлял движением корабля и прокладывал курс. Джон Олдред был одним из опытнейших штурманов в военно–морском флоте. Я не знал ничего, и капитаном стал всего четыре месяца назад. Но Джон Олдред был выжившим из ума --">