Эмилио Сальгари - Жемчужина Лабуана

маленькое суденышко, которое входило в бухту, лавируя среди стоявших там на якоре кораблей.

— Это Янес, — проговорил он в живейшем волнении. — Наконец-то! Пора.

Четверть часа спустя какой-то человек в широком плаще с капюшоном, с которого ручьями стекала вода, решительными шагами вошел в дом, где его так нетерпеливо ждали.

— Здравствуй, Сандокан! — сказал он с чуть заметным португальским акцентом, сбрасывая плащ и снимая с плеча спрятанный под ним карабин. — Брр! Какая адская ночь!

— Да, дорогой Янес, — улыбаясь, ответил тот. — Я уже начал беспокоиться за тебя.

Он наполнил вином два хрустальных бокала и протянул Янесу один из них.

— Выпей, дорогой!

— За твое здоровье, Сандокан.

— За твое.

Они опрокинули бокалы и уселись друг против друга за стол.

Янес был несколько старше своего товарища: лет тридцати трех или тридцати четырех. Среднего роста, хоть и крепкого сложения, он ничем не привлек бы к себе внимания, если бы не острый взгляд глубоко запрятанных серых глаз, что в сочетании с волевым подбородком и твердо сжатыми губами указывало на сильный характер. С первого взгляда было ясно, что человек этот много пережил и многое в своей жизни повидал.

— Ну, Янес, — с нетерпением спросил Сандокан, — ты видел эту девушку?

— Нет, но многое о ней разузнал.

— Ты не высаживался на Лабуан?

— Я кружил все время поблизости. Но ты же понимаешь, что на берег, охраняемый английскими канонерками, трудно высадиться человеку моего сорта.

— Расскажи мне о девушке. Кто она?

— О ней говорят, что это необыкновенная красавица, что волосы у нее светлые, как золото, глаза голубые, как море, а лицо так прекрасно, что способно околдовать любого. К тому же она очень умна, и у нее очень приятный голос — когда она распевает свои арии, местные жители приходят послушать ее под окном. Они в ней души не чают, ведь она к тому же добра.

— Кто она, чья она дочь?

— Одни говорят, что дочь какого-то колониста, другие называют английского лорда, а третьи уверяют, что она ни больше ни меньше как родственница губернатора Лабуана.

— Странно, странно… — пробормотал Сандокан, прижав руку ко лбу.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Янес.

Но Сандокан не ответил. Он резко поднялся, охваченный волнением, подошел к фисгармонии и пробежал пальцами по клавишам. Звуки музыки, порывистой и страстной, заглушили шум бури за окном.

Янес, взглянув на него, ограничился лишь тонкой улыбкой. Он взял со стола бокал и с видом уставшего человека откинулся в кресле, смакуя вино.

Но Сандокан не дал ему сделать и двух глотков. Он быстро вернулся к столу и хлопнул по нему ладонью так яростно, что стол покачнулся и бокалы зазвенели на нем.

Это был совсем не тот человек, что минуту назад: его лоб был нахмурен, губы крепко сжаты, глаза, казалось, метали молнии. Но именно таким его и знали все пираты Момпрачема, которыми он предводительствовал уже десять лет подряд.

Множество кораблей исчезло за эти годы у берегов Малайзии, множество сокровищ перекочевало из их трюмов на Момпрачем. Это был человек, чья необычайная храбрость и отвага снискали ему прозвище Тигра Малайзии.

— Янес! — воскликнул он тоном, в котором звенел металл. — Что делают англичане на Лабуане?

— Укрепляются, — спокойно отвечал португалец.

— Они замышляют что-то против меня?

— Думаю, что да.

— Ну что ж, пусть только сунутся в мой Момпрачем! Я покажу им, что значит приблизиться к логову Тигра. Тигр уничтожит их всех до последнего и выпьет их кровь. Что они говорят обо мне?

— Что пора покончить с этим дерзким пиратом.

— Они очень ненавидят меня?

— Они согласились бы потерять все свои корабли, лишь бы поймать тебя и повесить.

— Ах так!

— А что же ты хочешь, дружище? Ты же много лет не даешь им покоя. Их берега покрыты следами твоих набегов, их города и гавани опустошены тобой, множество их кораблей по твоей милости покоится на дне моря.

— Да, но чья в этом вина?! — вскричал Сандокан. — Разве все эти люди, все англичане не были так же жестоки и неумолимы со мной? Разве не они убили мою мать, моих братьев и сестер? Разве не они изгнали меня с моей родины? Сколько зла они причинили мне! Они пришли, чтобы убить меня и сделать рабами мой народ, и теперь я ненавижу их всех и буду мстить им всем до конца своих дней… Я беспощаден с моими врагами, но я никогда не обижал слабых, не грабил бедных, не издевался над побежденными. Тысячи людей могут подтвердить --">