Игорь Васильевич Коваленко - Улеб Твердая Рука. Роман

жарким, удушливым воздух истерзанной впадины меж взрыхлившимися холмами. Обида и боль захлестнули людскую землю, измученную жестоким, жестоким, жестоким средневековьем…

Что есть война?

Взаимное убийство многих.

Убийство - это смерть.

Она ужасна.

И не сыскать среди всего живого

Хот что-нибудь чудовищней ее.

Страшна смерть и одна.

А тысяча смертей страшнее в тыщу раз.

Есть смерть постыдная.

Ее находят люди,

Чьи помыслы и меч

Покрыты скверной алчности, бесчестья,

И нету гордости, одна гордыня.

То смерть мошенников,

Обманутых своими же лгунами.

Всем им - проклятье и забвенье!

Есть смерть бессмертных.

Тех, павших на открытом поле,

Кто отдал жизнь во имя чести Рода.

За волю братьев и за справедливость.

Такая смерть дороже жизни без прозренья.

Таких людей оставшиеся жить

Не выбросят из сердца поколений.

Им - слава вечная!

Что есть война?

Великий ратный бой.

И если с верой-правдой

И с пониманием долга,

Мужчина Родины, ты вдруг ступил в него,

Смерть не страшна тебе.

Нет, не страшна!

Эпилог

После нескольких битв дружины Святослава с войсками василевса Цимисхия, в которых успех сопутствовал то одной, то другой стороне, оба владыки с готовностью пошли на установление мира, возобновив тем самым торговые отношения между Русью и Византией.

По пути в Киев Святослав с малой дружиной попал в засаду печенегов и погиб. Куря получил свою вожделенную чашу для питья из черепа, прославленного вождя россов.

Улеб пригласил Велко к себе на родину. Они еще не знали о гибели великого киевского князя, поскольку отправились другой дорогой.

Уходящее лето услаждало взор путников мягким разноцветьем красок на лесистых горных отрогах. Потянулись с далекого севера караваны ранних птичьих перелетов. Чуя близкую осень, смелее шуршал в буйных зарослях прыскучий зверь. Пахло созревшими плодами, а предчувствие скорых дождей заявляло о себе все настойчивей и настойчивей.

С каждой очередной верстой, приближавшей к родине, возрастало волнение молодого улича. Велко тоже чуточку приумолк, нет-нет да и замыслится: «Каково будет в новых краях?»

- Заждалась, поди, Кифушка, женка моя… - невольно обронил Улеб, но, тут же взглянув на друга, осекся.

- Ах, Мария, Мария… - Велко тяжко вздохнул.

- Что Улия, целые народы склоняют ромеи своим богом…

Чистое небо покоилось на бурых вершинах. Склоны гор бороздили молочно-пенистые речушки, по петляющим их стремнинам проносились узкие сосновые плоты. В голубых ущельях курился пар. Пахло хвоей, и лежали обильные росы, превращавшие траву в серебро.

Зачарованный непуганной первозданностью природы, Велко спросил:

- Далеко еще до Рось-страны?

- Нет, теперь близко.

- А какая она? Столь же прекрасна, как эти горы?

- Много лучше, - сказал Улеб. - Немало я узнал диковинных стран, да не встретил желаннее нашей. Потому что родина.

- Хорошо тебе, Улеб, не одну-две страны повидал, а множество, будет что вспомнить. Что же, вовсе меч забросишь? А коли нападут недруги, как тогда?

- Родину всегда заслоним, не дрогнем.

Скачут день, скачут второй, торопятся.

Горы канули за спину. Запестрели луга. В кленовых перелесках соловьиные трели под перестук дятлов. Разомлели в медовой истоме свежие засеки. Поля точно гребешками расчесаны, в бороздах суетятся жаворонки и воробьи, подбирают житные зернышки.

Нет-нет да и покажется где-нибудь побоку сизый дымок жилья. Только с дороги столбовой сворачивать недосуг. Надо мчаться вперед и вперед. Ветер дышит в лицо. Вьется пыль из-под дробных копыт. Отдается в висках, трепещет, колотится --">