Виталий Дмитриевич Гладкий - Вечный хранитель

барашках волн, которое плескалось далеко внизу.

— Лучше подумай, как будем отбиваться, — ответил Мыслитель и встал.

— Ты о чем?

— О том, что нас окружает ватага разбойников.

— Где они? Я не вижу.

— А мне видеть их не обязательно. Воздух сгустился и стал отсвечивать фиолетовым светом.

— Теперь и я слышу тяжелое дыхание и шорох листвы под ногами… — Оратор, который прислушивался, вытянув шею, последовал примеру Мыслителя — быстро вскочил на ноги и взялся за рукоять меча. — Может, это не разбойники? — Он все еще сомневался.

— Что делать мирному человеку в этих скалах? Охотиться здесь не на кого, разве что на горных баранов, но мы видели их только раз, потому что они пасутся на высокогорных лугах, гораздо выше этого плато. Наверное, тропа ведет в какое-нибудь горное селение, и лихие люди из прибрежных племен решили совершить набег на горцев, чтобы добыть рабов. Рабы нынче в цене… — Мыслитель кисло покривился.

— Скорее всего, так оно и есть, — согласился Оратор со своим старшим товарищем.

— А коли так, то у тебя есть шанс применить свои познания в магических науках. Рассей эту разбойничью свору… только без членовредительства!

— Экий ты непротивленец… — несколько нервно хохотнул Оратор. — У меня есть другое предложение. Я, знаешь ли, немного засиделся в седле. Все тело ломит. Поэтому небольшая драчка пойдет мне только на пользу — как урок гимнастики. Ты не возражаешь?

— Что ж, в твоих словах есть рациональное зерно, — улыбнулся Мыслитель — пожалуй, впервые за весь день. — Придется и мне тряхнуть стариной. Только чур не рубить насмерть! Не мы им дали жизнь и не нам ее отбирать.

С этими словами он засунул руку за пазуху и достал оттуда крест из голубовато-серебристого металла в виде буквы «Т» с большой круглой петлей сверху; он висел на прочной цепочке, звенья которой — листья и крохотные яблочки — выковал и прочеканил очень искусный кузнец. Это был так называемый анк^[4]. Ту же процедуру проделал и Оратор; у него был такой же крест, но поменьше размером, а звенья цепи были в виде дубовых листьев и желудей.

— Начнем? — спросил Оратор немного изменившимся голосом; похоже, он сильно волновался.

— Начнем… — ответил Мыслитель.

И на плато неожиданно воцарилась удивительная тишина. Казалось, что даже легкий ветерок, который гулял по густой зеленой траве, почти сплошь покрытой цветочным ковром, улетел к заснеженным горным вершинам. Мыслитель и Оратор, закрыв глаза и держа в руках кресты на уровне груди, медитировали. Они словно превратились в статуи, только их губы едва шевелились — тихо нашептывали какие-то заклинания.

Спустя какое-то время кресты в их руках засияли. Исходившее от анков голубоватое свечение на мгновение окутало фигуры медитирующих путешественников с головы до ног и так же быстро исчезло. Оратор спрятал свой анк за пазуху и облегченно вздохнул.

— Мне уже не раз приходилось пользоваться Животворящим Огнем, а все никак не могу привыкнуть, — сказал он, смахивая со лба капельки пота. — Такое впечатление, что меня сначала окунули в прорубь, а потом в кипяток. А, вот и наши незваные гости! — воскликнул он, указав на огромный дуб-патриарх, под сенью которого, в тени, началось какое-то шевеление.

Поняв, что их присутствие раскрыто и таиться нет смысла, разбойники с дикими воплями вскарабкались по осыпи на плато и окружили путешественников. Наверное, их немного смутило удивительное спокойствие предполагаемой добычи, потому что они не набросились на путников сходу. Не пустили разбойники в ход и луки; зачем портить дорогой товар? Рабы-чужестранцы на невольничьих рынках ценились гораздо выше пленников из местных племен.

— Это колхи^[5], выходцы из Айгюптоса^[6], — спокойно констатировал Мыслитель. — Внуки воинов, дезертировавших из армии Рамсеса II во время его похода против хеттов^[7].

Почти все разбойники, окружившие путешественников, имели темный цвет кожи и черные курчавые волосы. Но одеты они были уже не в набедренные повязки, как их предки, а в рубахи и шаровары; все-таки горы Кавказа, где выпадает снег, — это не берега Нила, где всегда тепло.

Что касается вооружения колхов, то в этом плане ватага была просто ходячим музеем оружия. Весьма прочные железные мечи хеттов без гард — с расширением клинка до рукояти, похоже, ценились у разбойников очень высоко; Оратор насчитал их всего-навсего два, причем один --">