Джеймс Эйтчесон - "Верный меч"

что-нибудь, чтобы успокоить ее. Что тело было утеряно или нечто подобное. Может быть, так будет даже лучше.

Я покосился на него, но ничего не сказал. Стайка детей крутилась у наших ног, гоняясь друг за другом в игре, которой я не знал. Я натянул поводья, остановив лошадь, и дождался, пока они не убегут.

- Полагаю, я должен поблагодарить тебя и твоих товарищей за все, что вы сделали для меня, - продолжал Мале. - Если бы не вы, я бы так и не узнал о предательстве Гилфорда.

Он не смотрел на меня, когда говорил эти слова. Я чувствовал, что он проверяет меня, и уже не в первый раз. Конечно, он понимал, что только наше собственное предательство вывело нас к правде. Если бы я не полез читать чужое письмо, мы бы так и не узнали о планах священника.

-Мы сделали только то, что считали правильным, милорд, - сказал я, осторожно подбирая слова.

Он молчал, глядя на дорогу. Я спрашивал себя, что сейчас происходит у него в голове, злится ли он на нас? Но с другой стороны, он был обязан нам, и сам в этом признался.

Неожиданно я заметил костлявую фигуру Гилберта де Ганда, смеющегося со своими рыцарями. Король передал ему должность кастеляна, и я узнал, что Мале возвратился к своим обязанностям виконта. Гилберт увидел нас и помахал рукой в знак приветствия. Казалось, он от души наслаждается своим новым положением, потому что я никогда до сих пор не видел его в таком хорошем настроении.

Зато Мале явно был не настроен поздравлять его, потому что он резко дернул поводья, сворачивая с главной улицы с кислой физиономией.

Мы миновали почерневшие останки бревен лежащих среди золы. После битвы по городу прокатилась волна грабежей, и во многих частях города были сожжены дома богатых горожан и даже несколько церквей. Очевидно, это была одна из них, потому что среди развалин я заметил фигуру в коричневой рясе: священник стоял на коленях, закрыв глаза и сложив ладони в молитве. Губы его беззвучно шевелились. Я вздрогнул и заерзал в седле, вспомнив о Гилфорде, но вскоре священник исчез из виду.

На перекрестке стоял большой вяз, под которым умер Радульф, теперь его ветви были усеяны фиолетово-серыми почками, из который вскоре появятся листья. Он был похоронен вскоре после нашего отъезда в часовне замка Мале, как и подобало рыцарю его семьи. Другим повезло меньше, их растерзанные тела бросили гнить в большом рву за стенами города, где их растаскивали собаки и вороны; запах разложения мы почувствовали еще на подъезде к городу.

-Я освобождаю вас от присяги, Танкред, - сказал Мале, когда мы выбрались из толпы. - Теперь можешь не считать себя связанным со мной. Отныне ты можешь отдать свой меч, кому захочешь.

Он не просил подтвердить мою клятву, да я и не ожидал этого. Сейчас он дал понять, что в его хозяйстве для меня не найдется никакого дальнейшего применения. Несмотря на все, что я сделал для него, он не мог позволить себе иметь среди вассалов людей, которым нельзя доверять безоговорочно. История с Гилфордом многому научила его.

Честно говоря, после событий последний двух месяцев я был рад своей свободе. Я устал от интриг, подозрений и разговоров о предательстве. Я был рыцарем, человеком военным и рад был бы снова вернуться к прежней жизни.

-Я слышал, мой сын предложил каждому из вас землю в его владениях взамен на участие в битве, - сказал Мале.

-Да, милорд.

-Конечно, я не могу указывать Роберту, каких людей выбирать для службы себе. - Он бросил на меня холодный взгляд. - Но он явно верит в твои способности. Я могу только надеяться, что ты будешь хорошо служить, если решишь последовать за ним.

Лучше, чем служил мне, говорил его взгляд. Трудно было не почувствовать его укол.

-Да, милорд, - повторил я.

Честно говоря, я еще не задумывался о том, что ждет впереди, или куда нам идти: мы могли остаться в Англии или вернуться во Францию и даже в Италию, где было достаточно господ, готовых принять нас. Хотя я и подозревал, что мало кто из них в состоянии предложить столько, сколько дал Роберт Мале.

И, кроме того, я думал не только о серебре и земле, но так же и о Беатрис. Наш поцелуй еще был свеж в моей памяти, хотя с тех пор прошли многие недели. Я все еще чувствовал ее тепло и нежность губ. Если я не принесу присягу ее брату, будет ли у меня возможность увидеть ее снова?

Мы остановились на берегу напротив моста. На ветру клубились паруса всех цветов. Барабаны отбивали устойчивый ритм, а капитаны выкрикивали команды своим гребцам.

На другом берегу реки напротив --">