Юлия Голубева - Калигула. Тень величия

туник. Рабы усиленно делали вид, что не замечают хмурого чела хозяина, и нагло делили меж собой звонкие монеты.

Ну вот, наконец-то, дом стих. Слуги ушли, отпущенные на дни Сатурналий, и Клавдий, вздыхая и хромая сильнее, чем обычно, погасил все огни в атриуме и над дверью снаружи – предосторожность, чтобы не нагрянули незваные гости.

Неслышной тенью в таблиний скользнула Кальпурния и нерешительно остановилась перед столом, за которым сидел Клавдий, погруженный в невеселые думы.

– Девочка моя! – лицо старика на миг осветилось улыбкой. – Проходи, не стесняйся моего дурного настроения. Я припас для тебя подарок.

Из капсы, стоящей на столе, Клавдий достал ожерелье из мелкого жемчуга.

– Вот, привез из Рима для тебя.

– Но позабыл там свое веселье.

– О каком веселье может идти речь, если произошло столько печальных событий, – вздохнул Клавдий и нахмурился.

Кальпурния осторожно промокнула кончиком туники нежданно выступившие на глазах слезы.

– Жаль Юнию. Мне искренне нравилась эта красавица, она так щедро одарила меня перед отъездом. О Великая Мать, неужели это было всего лишь два месяца тому назад?

– Рождение ребенка причинило ей жестокие муки, но умерла она тихо и без страдания, истекая кровью. Хотя Харикл и клялся мне перед ларарием, что кровотечения не должно было быть, он сделал все верно.

– И ты поверил? – спросила Кальпурния.

– А почему нет? В ту ночь случилось много необъяснимых и странных вещей, – Клавдий вдруг понизил голос и придвинулся ближе к Кальпурнии. – В тот миг, когда последний вздох слетел с ее уст, сильный порыв ветра потушил все факелы и светильники во всем Риме. Город разом окутала тьма. А все присутствующие явственно слышали осторожные шаги рядом, и каждого во дворце коснулись крылом боги смерти. Будто пометили своей печатью.

– А Гай Цезарь? – с ужасом спросила Кальпурния.

– Я не знаю, что он испытал в ту страшную ночь, он все время был рядом с Клавдилллой, она что-то сказала ему перед смертью. И после этого наш император так переменился.

Клавдий склонил голову и надолго задумался.

– А может, – наконец заговорил он вновь, – эти перемены произошли в нем после похорон и долгой болезни. Я уверен, что Юния стала богиней, но не светлой, как Август, а темной спутницей Гекаты, которой она поклонялась всю жизнь. – Кальпуриния слушала Клавдия, затаив дыхание. – В погребальный костер на глазах у всех ударила молния, в тот же миг Калигула упал замертво, а когда мои племянницы поднялись, чтобы собрать останки в золотую урну, то не нашли ничего, кроме пепла от дров.

Кальпурния испуганно вскрикнула и поспешно зажала рот рукой.

– К сожалению, я поздно догадался, – продолжил Клавдий свой страшный рассказ, – что Гай Цезарь последовал во тьму за любимой, и врата царства мертвых захлопнулись за ним. Лишь обманом удалось мне заставить его вернуться к свету. Но теперь я не знаю, верно ли тогда я поступил. Он стал совсем другим. Будто все злое и порочное в его душе проросло наружу, заглушив доброе и человечное. Он приказал даже уничтожить свою дочь, при всех обвинив малютку в смерти матери. Не пожелал поднять на руки и дать имя. А мы все так привязались к этой прелестной крошке, которую он даже и не видел. Маленькая Юлилла, как две капли воды, походила на мать, только глаза зеленые и волосы рыжие, как у отца.

Клавдий не выдержал и разрыдался. Кальпурния ласково погладила его седую голову, уже не пытаясь сдерживать своих слез.

– А где сейчас Юлилла? – спросила девушка. – Ее спасли от несправедливого гнева отца?

– А кто посмел бы ему перечить в тот миг? Видела б ты его сумасшедший взгляд. Рабы отнесли Юлиллу на дорогу, и она пропала. Я знаю, что тайком Макрон пытался разыскать ее, но опоздал. Может, ее отвезли на городскую свалку или кто-то из прохожих подобрал. Мне страшно представить, какая участь ждет малютку. Ее ждет жалкая судьба рабыни. Лучше б голодные бродячие псы сожрали ее, чем… Вскрик Кальпурнии перебил его торопливую речь. Клавдий увидел, как потемнело ее лицо, и ярким блеском загорелись глаза.

– Дочери Юнии уготована иная участь! – возвестила она чужим голосом, и глаза ее засияли еще ярче. – Она возвысится над всеми живущими!

До смерти напуганный Клавдий резко толкнул девушку, и она упала без чувств. Старик затормошил ее.

– Что с тобой?

Лицо ее просветлело, и она открыла глаз.

– Все в порядке. Наверное, твой рассказ.

– Ты говорила со мной, но это был не твой голос. --">