Иржи Ганзелка , Мирослав Зикмунд - Через Кордильеры

потребителям. Но люди, ставшие связующим звеном между ними, вскоре взяли власть в свои руки и начали по-своему хозяйничать и в Мендосе и на дальних рынках.

Сегодня Мендоса — один из самых красивых городов Аргентины. Весь центр города утопает в море цветов и зелени, а аллеи обширных парков проникают даже в торговые районы. Ряды тенистых деревьев вдоль улиц и площадей получают живительную влагу из открытых оросительных канав, которые отделяют мостовую от просторных тротуаров. А из роскошной зелени глядит, самовлюбленно и капризно улыбаясь, богатый город, уставший от изобилия и всеобщего восхищения.

Если же смотреть на Мендосу с высоты Серро-де-ла-Глориа, со стороны памятника славным войскам Сан-Мартина, то она уже не кажется столь спокойной и уверенной в себе. Это всего-навсего оазис, затерявшийся в пустыне и прижатый к стене гор. На западе вздымаются к небу голые желто-бурые склоны Анд, вершины которых одеты белоснежным покровом вечных льдов. А на востоке, за зеленым поясом виноградников и садов, раскинулась до самого горизонта мертвая пустыня. Картина, открывающаяся с высоты птичьего полета, говорит о Мендосе еще больше; она как бы символизирует экономическую структуру всего края. Кажется, будто смотришь внутрь жемчужной раковины. Посреди лежит жемчужина аргентинских Кордильер — богатый и пышный центр Мендосы. Предместья окружают его подобно студенистой, бесформенной массе. Это окружение неустанно противится росту драгоценной, но чуждой ему жемчужины и обволакивает ее все новыми радужными слоями. А дальше, вплотную подступая к горам и пескам, лежит сама мендосская жемчужная раковина. Она-то и рождает все это богатство, оставаясь невзрачной, изнуренной в борьбе с чужеродным телом.

Весь этот край дикой, романтической природы, щедрого солнца и плодородной земли и есть подлинный источник богатства и красоты, так поразивших нас в сердце города. Но жизнь людей остается здесь такою же тяжелой, какой она была и во времена первых поселенцев. Их дома и по сей день строятся из досок и соломы, из необожженного кирпича и гофрированного железа. Бедность рабочих кварталов Мендосы особенно бросается в глаза, ибо она не прикрыта милосердной зеленью виноградников и фруктовых садов.

После сбора винограда

— Здесь вы не заблудитесь, — уверили нас в отеле. — Поезжайте вдоль трубопровода над дорогой, и когда он кончится, вы будете в Бодегас Хиоль.

Словно в сказке о волшебном клубочке.

Действительно, лучшего проводника нам нечего было и желать. Толстые трубы, укрепленные на четырехметровых столбах, тянулись вдоль дороги, пересекали, соблюдая правила уличного движения, перекрестки и наперегонки с машиной бежали среди глиняных ранчо и редких эвкалиптов. Нам вспомнились неуклюжие каменные арки старого римского акведука перед воротами Туниса.

— Да, такому водопроводу позавидовали бы даже древние римляне…

— Только ли римляне?

У этой мендосской достопримечательности и впрямь мало общего с рассеянными по Италии, Испании и Франции водопроводами, по каменным руслам которых вода с гор текла некогда к изнывающим от жажды городам. Ее нельзя сравнить с бесконечными змеями труб, ползущими по пустыням Среднего Востока, чтобы до краев наполнить бездонные утробы танкеров. Не похоже это и на Бирманское шоссе, вдоль которого военные стратеги протянули бензопровод, избавив тем самым грузовые машины от расточительных перевозок горючего для своих же собственных моторов.

Свою достопримечательность мендосцы называют просто: винодук.

Под весьма прозаическими триумфальными арками из железных труб, оплетенных изоляционной лентой, проезжают велосипедисты; тонкие металлические столбы сотрясаются от грохота грузовиков; вокруг спокойно ходят люди. Они уже забыли, что у них над головой и днем и ночью текут реки вина. Во время сбора винограда 60 тысяч литров драгоценного нектара перегоняется над мендосскими тротуарами каждый час. Полтора миллиона литров молодого вина перекачивается за сутки в бетонные пилеты складов, чтобы освободить дорогу новым рекам винного сусла.

— Вот бы тут приделать кран! — мечтательно говорят иностранцы, для которых винопровод в Мендосе — самая большая сенсация, и смотрят на невзрачные, ржавые трубы с таким видом, будто целый месяц у них во рту не было ни капли. — Неужели это еще никому не пришло в голову?..

Июньская Мендоса --">