Людмила Васильевна Шапошникова - Дороги джунглей. Великий Индийский путь

невидящее, слепое лицо кверху, а ее руки, то сжимаясь, то разжимаясь, как-то беспомощно и лишне висели вдоль тела. Все это продолжалось какую-то секунду. А потом, неловко и неуклюже завалившись на бок, гурумайни рухнула на утрамбованную землю площадки. По ее распластанному и обессилевшему телу прошла судорога, и опять поток бессвязных слов вместе с хрипом вырвался из ее горла. После этого гурумайни затихла, тело ее стало неподвижным, казалось, жизнь покинула его. Несколько человек подбежали к жрице, подняли ее и вылили горшок воды на ее голову. Гурумайни медленно приходила в себя. Она открыла глаза, и в них появились проблески сознания и, наконец, осмысленное выражение. Жрица стала нормальной женщиной гадаба, как и другие, стоявшие вокруг. Все сразу зашумели, и несколько человек подошли ко мне.

– Мать, ты слышала, что сказала богиня?

– Я не разобрала.

– Эй, гурума, повтори.

Жрица, выбравшись из толпы, подошла ко мне. На меня смотрели немигающие, умные, чуть с хитринкой глаза.

– Ты хочешь знать, что сказала Гангамадевота?

– Да, – подтвердила я.

– Она сказала: если гость – это ты – хочет видеть место нашего поклонения, то пусть принесет в жертву козу.

Это было совсем неожиданно. Наблюдая танец жрицы, я и не подозревала, что внимание богини было привлечено к моей скромной особе.

– Богиня так и сказала? – переспросила я.

– Да, так и сказала, – кивнула головой жрица.

– А на каком языке она это сказала?

– На ория.

– Но почему же? Ведь богиня – гадаба. А говорит на ория.

– Не знаю, – пожала плечами гурумайни. – Она всегда говорит на ория.

«На ория так на ория, – подумала я. – Мало ли какие капризы могут быть у богинь».

– Так принесешь в жертву козу? – тронула меня за руку гурумайни.

– Хорошо, – согласилась я.

Мне хотелось посмотреть на церемонию жертвоприношения, и тут представился удобный случай.

– А где можно достать козу?

– Купи у кого-нибудь в деревне.

Уже стемнело, когда я вернулась обратно к жрице. Деревня Симблигуда была очень бедна, и лишней козы у ее жителей не оказалось. Мне предлагали кур, петухов и даже свинью. Но козы не было.

– Гурума, – сказала я жрице, – козы в деревне нет. Может быть, богиня согласится на петуха?

– Нет, – заупрямилась гурума. – Богиня сказала: козу. Я хорошо слышала. Если нет козы в Симблигуде, сходи в соседнюю деревню и приведи.

Соседняя деревня находилась в трех милях от Симблигуды. Дорога к ней шла через джунгли. Я посмотрела на темное звездное небо и представила себе, как я иду через джунгли в темноте и веду на веревке упирающуюся и громко блеющую козу. Иногда тигров заманивают в ловушку именно блеянием козы. В моем случае тигра бы ждала приятная неожиданность: сначала коза, потом я – и никакой ловушки.

– Гурума, уже поздно, – объяснила я ей. – Тигры ходят.

– Иди, иди, – не отставала она.

– Иди сама, – посоветовала я ей.

И тут жрица рассердилась. Она отвернулась, отошла в сторону, начала что-то шептать и временами бросала на меня угрожающие взгляды. Потом не вытерпела и крикнула:

– Вот теперь тебя богиня Гангамадевота накажет за ослушание!

– Ну, это не страшно, – рассмеялась я. Уж очень жрица была забавна в своем гневе. – С богиней я всегда договорюсь.

– А как? – гурумайни теперь подвинулась ко мне вплотную. Выражение враждебности в ее глазах сменилось нетерпеливым и простодушным любопытством. – Как?

– По телефону, – невозмутимо ответила я.

– А что такое телефон?

– Ну, это такая… – я остановилась, подыскивая подходящее слово, – такая черная трубка. А от нее идет шнур. И он соединяет трубку с любым богом и богиней. Приставишь к уху трубку и скажешь: соедините меня с Гангамадевотой. И можешь с ней разговаривать. И не нужно для этого так быстро танцевать и валяться по земле. Все очень просто. Я спрошу богиню, что она тебе точно сказала, и попрошу меня не наказывать из-за козы. Потому что сейчас темно и в джунглях меня вместе с козой может съесть тигр.

На меня уставились внимательные и недоверчивые глаза гурумайни. И вдруг где-то в самой их глубине мелькнули страх и растерянность.

– Жаловаться будешь? – как-то очень по-современному спросила она.

– Конечно.

– А ну, покажи.

– Что? – не поняла я.

– Трубку эту. Фон, – забыла она первую часть нового и трудного слова.

– Телефон? Я его оставила дома.

– А-а, – с каким-то облегчением сказала гурумайни. Но все еще недоверчиво смотрела на меня. Однако, по --">