Володимир Шарапов - Шикотан – последний форпост государства

зачитывалось. Мальчишки – кто бы сомневался! – хотели стать военными летчиками, милиционерами, пожарными, моряками, космонавтами и геологами-первопроходцами. Девочки представляли себя в роли известных артисток, балерин, врачей, художников, музыкантов и парикмахеров. Признаться, мечты парней мне нравились куда больше. Правда, я безумно люблю танцевать и была бы не прочь превратиться в знаменитую оперную певицу. Но с моими-то кривыми ногами и большим носом…

«Балерины рано ложатся!» – в моей голове часто звучит скороговорка, которую придумала однажды моя мама, видимо, желая внушить мне, своей пятилетней дочери, что если я хочу стать балериной, то надо обязательно ложиться вовремя Т. е. до того, как по телевизору начнется какой-нибудь из ее любимых, бесконечных и таких же нудных, как прямая Евклида, сериалов вроде «Санта-Барбары» или «Богатые тоже плачут». Если очень быстро и долго повторять эту скороговорку, то у тебя обязательно в итоге получится: «Барелины лано рожатся». Дико смешно – умереть не встать!

Когда училка зачитывала мое сочинение, почти все откровенно зевали.

– Журавлева, ну ты отмочила! – восхищенно прошептал мне в ухо сосед по парте Димка Ершов.

И он был единственный из всего класса, кто меня тогда понял. Отец Димки нередко брал его с собой в поселок Краснообск в гости к своему близкому другу, изобретателю первого в мире гравилета, Виктору Гребенникову. Именно его научные труды я собиралась использовать при создании своего собственного космического аппарата. Димка мне тогда все уши прожужжал про летающую антигравитационную платформу дяди Вити. Вместе со своим отцом парень собирался воспроизвести ее у себя на даче следующим летом, втайне от мамы и еще какого-то непонятного, но, по-видимому, ужасно злого и всемогущего КГБ.

В школьном сочинении я написала о том, что обязательно стану большим ученым и создам космический двигатель, основанный на еще неизвестных науке физических принципах. Что я докажу возможность сверхсветовых перемещений с учетом новых знаний об истинных пространствах, геометрию которых мне удастся открыть. Когда это произойдет, всем сразу станет очевидно, что геометрия Лобачевского – лишь частный случай Большой Общей Теории n-мерного множества квазипараллельных пространств Журавлевой (КПЖ).

Ну и конечно, в своей письменной работе я упомянула труды Виктора Гребенникова. Изучая однажды под микроскопом необычайно сложную ячеистую структуру пластинок хитинового покрова жуков некого вида, он собирался положить одну из них на другую, точно такую же. Неожиданно пластинка вырвалась из его пинцета и зависла в воздухе… Так был открыт неизвестный доселе эффект природной антигравитации (ЭПА), используемый этими жуками. Я писала, что собираюсь применить открытый и описанный Гребенниковым эффект полостных структур (ЭПС) в своем корабле для защиты космонавтов от огромных перегрузок, которые будут возникать при разгоне до близсветовых скоростей. Я тогда не стала уточнять, что хочу построить космический корабль только для того, чтобы втайне ото всех в какое-нибудь прекрасное утро совершенно одной, ну или, может быть, с Димкой Ершовым, навсегда улететь с Земли. Мы бы отправились на поиски далекой Звезды, вокруг которой кружится Прекрасная Планета, где совсем нет людей. Именно поэтому там испокон веков царят мир и спокойствие, а в лексиконе местных обитателей отсутствуют такие понятия, как война, агрессия, зависть и жестокость.

Став взрослее и поступив на физфак НГУ, я, конечно, оставила в прошлом свои наивные детские фантазии о постройке космического корабля. Хуже того, я окончательно смирилась с тем, что Прекрасная Планета так и останется для меня недосягаемой. Теперь мне просто хотелось поселиться и найти работу где-нибудь на краю земли на забытой богом и, главное, людьми метеорологической станции, где на тысячи километров вокруг простираются вечные полярные льды. И чтобы нигде ни единой живой души! Или еще лучше – стать смотрителем маяка. Маяк этот должен был находиться на необитаемом острове посреди океана. И если бы на горизонте вдруг появился заблудший корабль – особенно, если это корабль какого-то дрянного сказочного принца под своими вечно-алыми парусами, – я бы послала ему короткий световой сигнал всего из трех предложений: «Эй, там, на борту! Держитесь от моего острова подальше, если не хотите переломать все кости. Здесь повсюду лишь подводные рифы и --">