Тамара Александровна Путинцева - Следы ведут в пески Аравии

надо было, разумеется, овладеть арабским языком. Нибуру надлежало на первых порах освоить язык хотя бы до такой степени, чтобы общаться с местным населением.

Занимался с Нибуром сам Михаэлис. Вскоре оказалось, что его уроки давали значительно больше того, что требовалось для элементарного изучения языка. Дом Михаэлиса был подобен библиотеке. Повсюду книги — на столах, в шкафах, на полу, на широких подоконниках и даже на постели. Книги с золотым тиснением на кожаных переплетах или состоящие просто из отдельных страничек. Книги древнееврейские, латинские, греческие, немецкие, словари, арабские рукописи, справочники, карты. Здесь, не выходя из дома, можно было познавать весь мир. Михаэлис рассказывал, показывал, объяснял. Вскоре Нибур уже мог изъясняться по-арабски и читать в подлинниках записки Ибн Джубайра, Ибн Баттуты, аль-Идриси об их путешествиях по аравийским землям. Арабский язык, язык Корана и прекрасной поэзии, увлек Нибура. В его необычном, гортанном звучании юноше слышались страстность поэтов, вольнолюбие бедуинов, царственная мощь халифов.

Нибур погружается также в изучение всемирной истории, истории религий, культуры, архитектуры, лингвистики и, конечно, географии. Геттингенский университет располагал богатейшей библиотекой, питавшей исследования многих выдающихся ученых. Но, оказывается, далеко не обо всем можно прочитать в книгах. Как узнать, например, что делается сейчас в арабских странах? Труды европейцев, побывавших там в качестве торговцев, моряков, паломников, миссионеров и даже пленников, не только не отличаются научной точностью, но порой содержат и чистый вымысел. Что же касается Аравийского полуострова, то о нем в них и подавно не найти ничего. Вся надежда на многотомное «Новое описание Земли» Аштона Фридриха Бюшинга, вышедшее в 1754 году в Гамбурге. Нибур лихорадочно его перелистывает. И что же? Десять томов этого издания посвящены Европе, а одиннадцатый том, который должен рассказывать об Азии, не закончен. Нибур тогда еще не знал, что именно ему придется делать добавления и уточнения к этому тому.

Другой учитель Нибура — профессор Иоганн Тобиас Майер. Его дом уже не только библиотека, но и лаборатория и обсерватория. Знаменитый математик, астроном и картограф обитал среди многочисленных приборов и инструментов, многие из которых были изобретены им самим. У Майера немало заслуг: он создал каталог зодиакальных звезд, выдвинул теорию движения Луны, предугадал местоположение на карте некоторых неизвестных земель. И, конечно, сейчас у него дел тоже немало. Но на время подготовки Нибура к экспедиции Майер безраздельно отдал себя в распоряжение молодого ученого. Сухощавый, высокий, подвижный, он всегда встречал Нибура тепло и заинтересованно, и Нибур платил ему особой любовью. Хотя трудно было понять, кому занятия доставляли больше удовольствия — ученику или учителю. Да и были ли это просто уроки? Чему учил Майер? Математике и картографии или мудрости, творческому восприятию жизни, бесстрашию, умению не только познавать, но и мыслить?

Вот уже в который раз Нибур держит в руках увесистый том «Географии» Страбона и перечитывает строки, которые давно знает наизусть: «Польза от географии многообразна: она применима не только для деятельности государственных людей или властителей, но и для науки о небесных явлениях, о явлениях на земле и на море, о животных, растениях, плодах и обо всем прочем, что можно встретить в разных странах».

Ему чудилось, будто слова Страбона обращены непосредственно к нему, Нибуру. Ведь здесь было написано, как чертить карты, что следует на них наносить: моря, заливы, проливы, острова, перешейки, мысы, реки, горы, города…

Постижение картографии — одна из основных задач Нибура. Разве не к этой профессии привела его давняя деревенская тяжба? Картография, землеизмерение… Только в беседах с Майером Нибур осознал свое подлинное призвание. Нет, картограф — это не просто человек, имеющий дело лишь с сухими схемами и чертежами. Картограф призван служить людям: измерять неизведанные земли и воспроизводить их на карте, с тем чтобы потом люди не слепо, в потемках блуждали по белу свету, а могли точно рассчитать, как и где лучше и удобнее им передвигаться.

— Значение карты давно было понято человечеством, — звучал рядом голос Майера. — Без нее с места не двинуться, не изучить ничего. Необходимость ориентироваться в пространстве заставляла еще --">