Игорь Павлович Рубан - Льды. Люди. Встречи

src="/icl/i/93/426893/i_048.jpg" alt="Книгаго: Льды. Люди. Встречи. Иллюстрация № 48" title="Книгаго, чтение книги «Льды. Люди. Встречи» [Картинка № 48]">

Я — Северный Полюс

Ходить некуда. Кругом на тысячи верст одно и то же, такие же снег и лед. И среди них живет нас несколько человек. Все наше хозяйство состоит из трех палаток, радиомачты да бегущей по выровненному снегу цепочки огней электростарта взлетно-посадочной полосы. Кругом нас все бело, чисто, и красные баллоны с надписью "Бутан-пропан" смотрятся так же чуждо, как ночью — далекие огни СП. Так называется научная дрейфующая станция "Северный полюс". Она живет своей жизнью далеко за горизонтом. Там тоже немного людей, но больше, чем нас, и к ним бежит телефонный провод. Сплошное, но неоднородное ледовое покрытие океана временами ломается и трескается, выжимая кверху горы обломков, способных сокрушить что угодно.

Собственно, телефон нам не обязательно нужен. О прилете самолета на станции знают и без нас. Оттуда приходят люди его разгружать. Сделав свое дело, они увозят прибывший груз, и мы остаемся одни. Самолет улетает еще раньше, и ничто не нарушает Великого Спокойствия природы.

Интервалы между прилетами "бортов" разные. Может быть, час или два, а то и несколько дней. Наше дело принимать их и отправлять обратно. Говорят, что и на земле это непросто. А как же тогда сказать про нас?

О природе полярной много рассказано и правды, и небылиц. Верно одно — что дама она серьезная и трудно угадать ее настроение и желание. Часто она ласкова, когда не надо, и вздорна в самый неподходящий момент. И тогда все наши достижения пасуют перед ней. Бьются ледоколы с проводкой караванов, и дрожат на растяжках застропленные самолеты под напором пурги. А каково тогда нашей ВПП, основанной на льду, под которым сотни и тысячи метров морской глубины? Если он и выдержит, то снегу навалит на него столько, что лучше и не говорить. Однако хоть и с интервалами, не по расписанию, но грузы для СП идут, и, когда последний самолет, улетая домой, заберет нас с собой, все, что нужно для остающихся, будет доставлено.

Наша группа называется звучно — РП. В переводе на человеческий язык это означает "руководство полетами". Старшой наш, Лукьяныч, пользовался у нас непререкаемым авторитетом, а в Арктике, среди старых

полярников, большим уважением. Он, как у нас говорят, начинал ее. Пришел он в полярное небо, когда не было еще аэродромов и понятие наземной службы только еще начинало входить в жизнь. Вылетая без радиосвязи, экипаж порывал с землей начисто. Все зависело только от летчика и бортмеханика. Честь и слава всем первым! Огромное дело подняли и хорошие кадры вырастили.

Как все истинно серьезные люди, Лукьяныч не терпел хвастовства и кичливости. На вопрос, как было, отвечал коротко:

— Арктика как Арктика.

Новичков он заставлял уважать ее, не давал по плечу ее хлопать, на "ты" называть и козлом скакать.

Жили мы с ним хорошо. Работали вместе не первый раз, все друг к другу притерлись, и все шло своим чередом. На все случаи нашей жизни обязанности свои знал каждый. Были они несложными и никому не в диковинку. Сжиться с морозом, жить в нем почти без тепла, опекая свое аэродромное хозяйство.

Кто на связи, кто на движке, а кто еще на чем, и все вместе должны за здоровьем ВПП смотреть и в случае чего срочные меры принимать. Самый большой ущерб полосе нанести могут трещины. Если она неширокая и не дышит, то такую снегом с водой зацементировать можно. Но такая удача редко бывает. По-разному лед ломается, и на все рецептов нет. Другое дело, когда ветер наметет снегу сугробы, заморозит их в камень и снегом же начнет из них фигуры разные вытачивать. Тут ясно, что делать. У молодых застругов ребра высокие, острые, как инструментом каким вырезанные. Много, ой как много пота берет у полярников борьба с ними. Рубить, растаскивать осколки подальше в сторону, а их тонны и тонны. И, убрав все, наконец ровнять и гладить, гладить и ровнять полосу, чтобы стала плоская, как чертежная доска. Любая рытвинка или бугорок грозит аварией. Наметанный и придирчивый глаз нашего старшого тут дороже всего.

Вместо тяжелых лыж лучше взять побольше груза. И машины идут к нам на колесах. И когда самолет мчится по полосе в клубах снега, мы ничего не видим, кроме его передней ноги. Подломись она, встанет он торчком — и беда. Погибнут люди, пропадет машина…

Помогают нам, конечно, в борьбе со снегом товарищи с СП. Без них --">