Иоланта Ариковна Сержантова - Мы кажемся…

занятное и уютное, но главный фокус состоял в том, чтобы, раскиснув от умиления, не проворонить время и успеть убрать в палатки, что возможно, иначе, после заката, море щедро наделяло своею влагой всё, что находило подле.

Сами платки тоже не стоило держать нараспашку. Однажды, когда один из наших товарищей пропустил заветный час, и оставил свой брезентовый дом незапертым, его пришлось греть паяльной лампой изнутри. Как он не вспыхнул, для меня остаётся загадкой по сию пору.

В тот день, когда всё тот же недотёпа проиграл непамятный спор, и был вынужден побриться на лысо, нам довелось пригреть двух заплутавших по жизни бездомных бедолаг. Мы выловили их из прохудившегося баркаса, выделили по чарочке «для сугреву», да не рассчитали, что бойцам из дружины Припегала⁵⁸, для поддержания пламени в груди, много не надо. Выдохнув за левое плечо, оба вздрогнули⁵⁹, и их тут же сморил глубокий сон, во время которого один из воинов сходил по-маленькому прямо под себя, а другой интеллигентно воспользовался шапкой нашего свежевыбритого товарища, как горшком.

Выспавшись, странники примкнули к нашему костру, где, оглядев присутствующих, остановили взоры на владельце испорченной шапки. Отсутствие волос на голове взывало к откровенности, и, сквозь гримасу сочувственного прищура, гражданин без определённого места жительства попросил младшего научного сотрудника:

– Расскажи мне свою историю, брат!

…

– Прячься, люди!

– А, не обращай внимания! Послушай лучше…

Дождь замирает и слышит, как я кричу соседской, на сносях, кошке:

– Тебе чего надо? Уходи! Мне не нужны твои котята сто лет!

– Она нам не верит.

– Хорошо бы, чтобы и люди разбирались в себе и друг в друге, как она умет понять нас.

Багряное утро

Ветер бросает биту жёлтого листа на асфальт и принимается шаркать ею, играя в классы. «Шур-шур-шур», – шуршит хрупкий листочек и стирается в мелкую золотую пыль.

Фиолетовые кляксы раздавленного винограда манят к тропинке ос и навязшую на зубах цвета яичного желтка, мошкару, та осыпалась будто со сладкой и маковой булки. Слух идёт, что крепки эти зубы. На единый укус – нити острого шёлка и мягкие ветви осин или лип. Поверяют на прочность сосну, либо клён, даже ясень, а бывает, роняют дубы друг на друга, стволы их толкая плечом. Так тех жаль, только после, холодное снежное бремя удержит не каждый, но весной пень дождётся не поросли мелкой, внучат. Будет жив, в окружении, юному миру внимая.

Не ведая, как скажется прок⁶⁰, птицы прямо так, с косточками, жадно глотают одурманенные солнцем виноградины. Не дождавшись третьих заморозков, как и третьих петухов, хватают они калину, мнут сердце плоского семечка, а, напрасно истратив, истрепав, взаимности не добившись, бросают в траву, – горько. Вспорхнут, минуя рябину, и даже не смотрят в её сторону, но подгоняя себя скрипом крыл, как хлыстом, улетают прочь. Зимою – да, рыжая ягода будет хороша, ко времени, к столу, но не теперь.

Багряное с холода утро. За окном слышен долгожданный стук. То синица громко топчется на пороге осиного гнезда, требует отворить ей двери. Осы вопрошают с испугом: «Кто там?», и выглядывают несмело через узкий просвет… Но не спасёт их ни осторожность, ни даже крепкая цепь. Синица ловка и знает свои права, а мне стыдно, что я доволен.

В розницу

Потёртость на запАхе облаков смотрелась неряшливо, едва ли не прорехой в небе. Кружевные манжеты абриса⁶¹ леса, что уже довольно сильно истрепала осень, стыдливо прикрывали луну, пряча её, как жирное пятно на видном месте.

Которые глядят в небо, озабоченные лишь погодой, не умеют понять настроений, коим внимать недосуг. Что им с них? Ни проку, не убытку. А лес с рождения был совестлив без меры, и от того конфузился и не знал, как поступить, коли ни то, что помочь, но тронуться с места никак. Покачает станом, чуть не ломая корсет коры, встряхнёт редеющими кудрями, да откашляется сипло, – вот и всё, чем выдаст себя.

На удачу, мимо пробегал ветер. Скоро сообразив, что к чему, сдёрнул он с неба тёплый домашний халат, да и прихватил его с собою.

– Негоже портить ничей красы. – Укорил он напоследок, впрочем, особо не имея в виду никого. Взыскивал так только, для порядку, ибо случая кстати поворчать не упускал никогда. Бывало, что и швырнёт чем для острастки да строгости, но не в этот раз.

Селена⁶² явно находилась в дурном расположении духа, что не могло не тревожить тех, --">