Борис Тарбаев - Бурка

холодные облака, сыплю унылый дождик. Слушайте меня те, кто в каменных домах, слушайте те, кто в деревянных, и вы, которые в палатках, тоже слушайте – всем вам скоро станет скучно...»

Послушал я ветер и в самом деле заскучал: пора уезжать в тёплые края. У геологов сборы недолги – запаковали во вьючные сумы снаряжение, сложили палатки – и завьючивай лошадей!

В один прекрасный день погрузились мы и поехали. Путь длинный. Едем день, едем два, уж и стойбище близко, где живёт Буркин хозяин: через гору перевалить да в низину спуститься, потом опять на гору и опять в низину, шесть ручьёв перейти вброд и две реки... Недалеко стойбище, да ночь ещё ближе, сзади шагает, вот-вот обгонит. Остановился наш караван, и давай мы между собой совет держать: разбивать лагерь или дальше идти. Посмотрели по сторонам: кругом болото, сырь да гниль, ни дров для костра, ни травы для лошадей – гиблое место.

– Э-э, ничего... – заговорил я. – Вчера была лунная ночь, будет и сегодня. При луне иной раз светлей, чем днём; дойдём до стойбища и ночью – по оленьей дороге.

Стемнело, и вдруг надвинулась с севера туча, снег полетел, ветер завыл, как голодная собака. Такая пурга началась, что словами не описать. С такой погодой шутки плохи – в два счёта пропасть можно.

– Ну, Бурка, – спросил я пса, – как дорогу будем искать?

Отряхнулся Бурка, презрительно фыркнул: дескать, никчёмный вы народ, пустяка сделать не можете – и повёл караван. Долго мы шли и сильно продрогли. Самое время отдохнуть, горячего чая выпить, да куда там: встала у нас на пути река, глубина саженная.

– Что скажешь, верный друг Бурка?

Оглянулся я – нет Бурки.

– Бурка! Бурка!..

«У-у-у...» – воет ветер. Видно, бросил нас Бурка в отместку за все обиды.

Совсем некстати теперь сводить Бурке счёты, плохую погоду выбрал.

Что мы делать будем?..

Стал я думать, куда нам податься, и, пока думал, так продрог, до самого сердца холод добрался. И вдруг сквозь свист ветра голос:

– Э-э-эй-эй!

Прислушался, и опять с порывом ветра:

– Э-э-э-эй!

Толкнул меня кто-то сзади, я оглянулся: Бурка, мокрый весь, только что реку переплыл.

– Что, старина, наверное, лодку привезли?..

В темноте Буркиной морды не было видно, но знал я, что он мне по-своему, по-собачьи, глазами говорил: «Пустяки всё! Через час в стойбище прибудем – там уж и похлёбку для нас из оленины варят. Я понюхал – слюнки потекли».

Приплыл с противоположной стороны человек на лодке. Людей перевёз, снаряжение перевёз, ну а лошади сами переплыли реку. Вскоре мы сидели в чуме и ели похлёбку из оленины.

Неделей позже расстались мы с Буркой. Сел я в самолёт, глянул в окно: стоит он рядом, хвостом машет. Высунулся я в дверцу и не очень громко, чтобы другие не слышали, спросил:

– Ты на меня не обижаешься? А?

Мотнул Бурка головой:

«Да ну их, эти обиды».

– Ну, тогда до лета!

«Гав! Конечно, до лета. Не забудь прислать самолёт».

--">