Николай Михайлович Сухомозский - Как я убил свою жену

Оглавление

ПРОЛОГ («Счастье» не по билетику)

О недоверии к врачам-1

О недоверии к врачам-2

Как мы защищали щитовидку

Как мы противостояли инфаркту

Как начиналась болезнь почек

Круги обследовательского ада

«Температура? В инфекционку!»

Гром грянул, а я не перекрестился...

Необратимые процессы

За спасением - в Беларусь?

Лечение, или Путь в никуда

Последний «шанс»

Смерть на моих руках

Щемящие фразы Нади

Между Светом и Тьмой 

Чудовищная несправедливость

Без следа...

Пять роковых ошибок

Конвульсии рассудка

10 фактов в пользу моей психики

ЭПИЛОГ (Опустела без тебя Земля...)

Приложение

Кому умирать первому (соображения автора)

Ничего страшнее на Земле не придумано (советы друзей) Вам будет больно (советы психолога)

Как я убил свою жену 

Я был для нее богом при жизни.

Она стала для меня богом после смерти.

ПРОЛОГ («Счастье» не по билетику») 

Появиться на свет в селе – не приговор. Миллионы не только успешных, но впоследствии - и

вполне счастливых людей, родились в выпавшей на их долю Тмутаракани. Тут все дело – в

деталях!

За 48 лет совместного общения (со дня знакомства!) мы наговорили друг другу слов, которыми

запросто можно вымостить дорогу до Солнца. или даже немного дальше...

Конечно, я ничего не записывал, поэтому рассказ этот будет не слишком детальным. Увы, каким

уже получится.

1.  С детских лет будущая супруга пахала по-черному. Кроме огорода и помощи матери на

колхозных полях, стирала ранней весной в уличных ручьях, и свиней пасла, и весной-

осенью ежедневно таскала на плечах неподъемные ряднины («рядюжки») с травой или

кукурузой для домашних животных. А еще помогала отцу в его поездках на мельницу или

за муравьями (для колхозных кур) далеко в лес, собирала веточный корм, а также желуди, сосновую смолу и долгоносиков. За последние – в конторе платили, и Надя все до копейки

отдавала родителя. Как, впрочем, и впоследствии, когда после того, как не прошла по

конкурсу в университет, год работала старшей пионервожатой в родном районе.

По не раз звучавшим словам супруги, так, как ее, в селе практически никто своих детей, особенно, слабого пола,  не нагружал. Странно, но факт: в семье рос старший на два года

от нее брат, которому, так сказать, и кар..., вилы в руки. Однако вся тяжесть домашней

деревенской работы отчего-то ложилась на девичьи плечи.

«Детства как такового у меня не было», - горькое резюме.

2.  Когда стала чуть старше, её активно привлекали к вышиванию картин и тканью ряден

(«приданое себе готовишь) – темными вечерами, при свете керосиновой лампы.

«Зачастую даже уроки не успевала, как следует приготовить, не говоря уже о том, чтобы

почитать. Навышивала – и крестиком, и гладью – гору. И что? Так ни одна из картин мне и

не понадобилась. А здоровья забрали!»

3.  Обновки ей доставались крайне редко. Да и те привозили из райцентра – на глаз. Платьице

могло размером быть с танковый чехол, а обувь неизменно – меньше, чем требовалась. И

мучилась, бедняга, годами, натирая мозоли и наживая подагру.

«И школьную форму, и сапожки или туфли, особенно в старших классах, мне хотелось, как

у большинства, однако у моих родителей на это денег почему-то никогда не находилось, -

вспоминала любимая. – Так  и ходила полуоборвышем».

4.  Супруга очень удивилась, когда узнала, что первый раз сдавать документы на поступление

в университет меня в Киев привозил отец.

«Не то, что отец, меня в столице даже родной брат, работающий уже в  столице два года, не встретил, не отвез, не показал».

5.  Отношение с матерью – отдельный, более чем труднообъяснимый, случай. Послушаем

дочь: «Она ни разу, сколько себя помню,