Федор Дмитриевич Березин - Пепел

ощущающим себя венцом Вселенной. Поэтому компьютер не мог осуществить запланированную отцепку взбесившегося ускорителя, теперь он мог только советовать красивым женским голосом, заложенным в него разработчиками:

– Рекомендуется освободиться от «второго-левого».

Но человек уже имел свой план. Пока машина наращивала скорость и высоту, он ввел в вычислительную систему запросные данные, одновременно продолжая доклад на базу:

– Аксельбант, намерен выйти на орбиту без промежуточного маневра в стратосфере. Нахожусь над зоной «У», квадрат А-213. Сейчас пытаюсь запустить остальные ускорители.

В этот момент робот уже получил ответ по результатам обработки запроса пилота, и в динамике прозвучало:

– «Первый-правый» запустить незамедлительно для нейтрализации крена.

Пилот нажал кнопку, и теперь ребра другого бока почувствовали толчок.

– Запуск остальных по загоранию сигнальной лампы. Осталось сорок секунд. Ускорение будет критическим. Сейчас необходимо увеличить тягу основного двигателя.

Он послушно последовал рекомендации, и тут появилась новая идея: с помощью простого приема можно было снизить необходимое ускорение хотя бы на немного, нужно просто избавить корабль от лишнего веса. Он поспешно обвел взглядом пульт, оценивая, от чего можно освободиться немедленно. Щелчок – и из брюха вывалилась магнитная пушка со всем своим неиспользованным запасом снарядов, за ней последовали пустые контейнеры из-под химикалий и лазерная аргонная дальнобойная установка. Затем были отстрелены все восемь крыльев, он не собирался более маневрировать в атмосфере. Теперь истребитель необратимо превратился в ракету. Начался отсчет времени до включения двух оставшихся ускорителей, и он переложил эту операцию на автопилот. При счете «ноль» его веки невольно дрогнули, а при скачке перегрузки он почувствовал себя счастливым, хотя его лицо под прозрачной маской кислородного шлема сделалось багрово-синим от прилива крови. И тут бархатисто-меланхоличный голос снова произнес:

– «Первый-левый» ускоритель не запускается. Во избежание осложнений рекомендуется отстрел всех ускорителей.

Если бы при таком давлении можно было побледнеть, он бы это сделал. Ему показалось, что все происходящее – дурной сон: такого невезения просто не могло быть. И когда одна часть мозга уже начала поддаваться панике, другая продолжала бесстрастно фиксировать и управлять окружающей обстановкой. Он снова заблокировал автомат: он еще надеялся или только хотел надеяться, что «первый-левый», пусть и с опозданием, выйдет на режим. Он ждал тридцать секунд. Корабль бросало из стороны в сторону, он с трудом мог компенсировать главными соплами вводимую неравномерно работающими ускорителями асимметрию. Теперь можно было уже не ждать, потому что через несколько секунд должен был закончить работу, съев топливо, злополучный «второй-левый», подвешенный когда-то под не существующим ныне нижним крылом, и тогда космолет, имея преимущественную тягу в двадцать тысяч лошадей только с одной стороны, неминуемо опрокинется. Он нажал кнопку отстрела, глядя в экран заднего обзора. Было видно, как, кувыркаясь, пошел вниз «первый-левый», затем он вспыхнул, возможно, взорвавшись или, может, наконец входя в режим. А на экране переднего обзора он некоторое время наблюдал яркие отсветы сопел пороховых ускорителей, обгоняющих остатки его гиперзвукового истребителя-бомбардировщика.

Он посмотрел на приборы, снизил тягу главного двигателя и вновь попытался связаться с базой:

– Аксельбант, говорит Гвидон. Выйти на орбиту не смог. Начинаю снижение над зоной «У», квадрат А-310.

Ответа не последовало: возможно, мешали помехи, вызванные радиационными поясами, и база его не слышала, а возможно, она хранила молчание из стратегических соображений. Он наклонился и резким ударом кулака сверху разбил стекло над черной кнопкой с надписью: «Ввод программы самоликвидации». Он надавил ее и стал готовиться к катапультированию.

* * *

Он некоторое время сидел, приходя в себя. Это было стоящее занятие после пережитого ощущения. Не любил он катапульты, да, в принципе, он не знал ни одного человека, который был бы в восторге от этого необходимого, но крайне мерзопакостного изобретения. Только бог ведает, сколько медведей извели, отрабатывая первые образцы этой штуковины, поскольку именно данному виду животных не повезло: по строению тела они более всего --">