Леонид Александрович Каганов (LLeo) - День академика Похеля (сборник)

Леонид Каганов День академика Похеля

Хомка

Стасик вращал карандаш долго. Резинка натягивалась, скручиваясь в штопор, а затем появился и первый барашек. Руки устали. Сосед по парте, вредный толстяк Женя Попов, искоса наблюдал за приготовлениями. "Если сейчас зачешется нос, — подумал Стасик, — я никак не смогу его почесать". В тот же миг нос действительно жутко зачесался. Но приходилось терпеть и крутить карандаш, придерживая свободной рукой линейку. Нос чесался нестерпимо. "А вот Майор Богдамир бы вытерпел!" — думал Стасик, сжимая зубы. Когда Ольга Дмитриевна перешла к разбору третьей задачи, резинка уже целиком покрылась барашками, и катапульта была готова.

— Подержи линейку минуточку, — шепнул Стасик.

— Чтоб вместе с тобой выгнали? — Женя отвернулся.

— На перемене в лобешник получишь, — пригрозил Стасик.

Женя Попов ничего не ответил. Пришлось прибегнуть к шантажу.

— Скажу Ольге Дмитриевне, что ты копался в ее столе…

— Я не копался! — возмутился Женя Попов.

— А я скажу, что копался.

— Так нечестно!

— Зато интересно.

На Женю Попова было жалко смотреть. Но все-таки он еще колебался. Тогда Стасик набрал в легкие воздуха и поднял подбородок, словно собираясь привстать за партой и сделать громкое заявление. Это подействовало.

— Где подержать? — торопливо прошептал Женя.

Стасик кивнул на свободный конец линейки. Женя воровато оглянулся на Ольгу Дмитриевну, заливающуюся соловьем у доски, отодвинул перо с планшетом и прижал линейку локтем. Теперь можно было отпустить пальцы и почесать нос. Стасик нагнулся под парту и вытащил из ранца хомку. Словно чувствуя неладное, хомка тревожно водил пушистым носиком и шевелил всеми своими лапами. Стасик аккуратно посадил его в бумажную корзинку катапульты. Хомка не сопротивлялся.

— Руженко, ты чем занят? — недовольно гаркнула Ольга Дмитриевна, всматриваясь в дальний угол класса.

— Записываю, — торопливо сказал Стасик.

— Что ты там записываешь? — проскрипела Ольга Дмитриевна самым противным тоном, каким только умела. — Ты решил уравнение?

— Решаю…

— Выходи и решай на доске!

Стасик посмотрел на Женю, виновато пожал плечами и отправился к доске. Женя остался за партой, не в силах пошевельнуться. Локоть его держал взведенную катапульту. В глазах застыло страдание.

На экранной доске красовались развалины уравнения. Стасик взял из рук учительницы еще теплый магнитный маркер и остановился в нерешительности.

— Где у нас переменная? — проскрипела Ольга Дмитриевна.

Стасик нерешительно ткнул маркером в нижнюю строчку.

— Руженко, я тебя оставлю на второй год! Покажи мне числитель?

Стасик замялся, указал на верхнюю часть строки, но по брезгливому лицу Ольги Дмитриевны понял, что снова не угадал.

— Кто поможет? — проскрипела Ольга Дмитриевна, оглядывая притихший класс. — Сосед поможет. Попов?

— Числитель справа! — испуганно сказал Женя Попов.

— Для ответа положено вставать!

— Извините, — пробормотал Женя, но не встал. — Числитель справа, икс минус тридцать два…

— А ну встань, когда разговариваешь с педагогом!!! — рассвирепела Ольга Дмитриевна.

Все обернулись на Женю, и наступила тишина. Женя вздохнул и медленно, обреченно поднялся. Освободившаяся линейка со свистом распрямилась и завибрировала с дробным стуком. Хомка взмыл под потолок, перелетел через весь класс, с размаху хлопнулся в тяжелую штору и повис на ней под самым потолком, испуганно уцепившись всеми шестью лапками. Примерно так и планировал Стасик, но не в такой же момент… В солнечных лучах вокруг шторы закружились пылинки. Хомка глянул вниз и заверещал. Под ним на шторе расползалось мокрое пятнышко — видимо, от страха. Класс взорвался хохотом.

Ольге Дмитриевне пришлось трижды стукнуть указкой, прежде чем наступила тишина.

— Попов, забирай своего хомку, собирай вещи и вон за дверь! — рявкнула она.

Повисла напряженная пауза. Стасик потупился. Ему вдруг представился Майор Богдамир — суровый и нахмуренный. Одна могучая ладонь была картинно заведена за спину, другая крепко сжимала рифленую рукоять атомного нагана, висящего на поясе. Воротник скафандра был небрежно распахнут, обнажая могучую жилистую шею. Глаза-лазеры сверлили курточку Стасика, пуговицы плавились и капали на линолеум. "Я Майор Богдамир, часовой Галактики! — прохрипел Майор --">