Ованес Азнаурян - Иоганн Буш

конечно же, самым правильным было уйти, но Иоганн Буш сделал одну ошибку: он не ушел вообще, как он это сделал шесть лет спустя, а ушел к другой женщине.

С Анной в последнее время было так, что лучше и не вспоминать. Одному Богу известно, что ему стоило не всадить в нее нож. Хотя и до конца она возбуждала его сексуально. Бывало очень часто, что, когда они ругались, причем так, что, что стыдно було подумать, что все это слышно на улице, он бросался к ней и начинал раздевать ее. Но это были лишщь редкие минуты нежности, и когда он понял, что просто ненавидит Анну, он ушел и от нее… К тому же тогда вспыхнула новая любовь… Это было после очередного скандала, и когда он уходил, Анна спросила, когда он вернется, и он ничего не ответил. Анна не верила, что он может не вернуться больше. Смешно все это. Смешно, что Анна не верила. А самое смешное то, что, когда он ушел от Анны, та очень подружилась с Бертой, его первой женой, и дочь тоже подружилась со второй женой своего отца и очень часто навещала ее. Может быть, это тоже было смешно, хотя Иоганн Буш думал, что не очень…

Теперь ему было 52 года, и жил он в этом домике на вершине холма вот уже 7 лет в совершенном одиночестве, если не считать собаки по кличке Берг, — единственное существо, кого он взял с собой из Берлина. Он, конечно, тосковал по тем, кого когда-то очень любил и кому сам же запретил приезжать сюда к нему, в этот дом-крепость, в котором он, казалось, прятался от всего света. Однажды Анна в одном из писем ("Боже, откуда у нее эта идиотская привычка писать письма!?"), написала, что он, Иоганн Буш, ДЕЗЕРТИР. Он ответил: "Но разве я перестал писать? Если б я перестал писать, вот тогда бы был настоящим дезертиром. Вон, Селлинджер — тот дезертир настоящий!.."

И он хотел верить, что не покривил душой, ему хотелось именно так думать. Что до Анны, то она естественно была другого мнения, хотя и с годами успокоилась, регулярно получая от мужа деньги. И Иоганна Буша с тех пор оставили в покое. Только однажды к нему приехала дочь. Неожиданно, вдруг. Взяла и приехала, и ничего… Посидели, поговорили немного. И она, дочь то есть, сказала, что выходит замуж, и он ничего не сказал, отнесся к этому как-то равнодушно, и Марта уехала на следующее утро и с тех пор не написала ему ни строчки. После этого он получил еще одно письмо от Анны ("Ну, не может она она без писем!"), в котором было лишь одно слово: СВИНЬЯ. Это лишний раз доказывало, что дочь тесно общается со второй женой своего отца.

Единственный человек, с кем Иоганн Буш поддерживал связь из прошлой жизни, был его литературный агент, который жил в Нью-Йорке и которому Иоганн Буш месяц раз посылал коротенькое письмецо или посылочку с очередной рукописью. Короче, Иоганн Буш был полностью одинок и видел людей лишь месяц раз, когда уезжал в город за покупками. Целый месяц он общался исключительно с Бергом и уже привык подолгу беседовать с этим псом, убедив себя в том, что Берг все понимает. Может, Берг и понимал многое, только в последнее время очень часто на середине разговора (вернее, монолога писателя) бедный пес закрывал глаза и храпел.

Берг был собакой умной и воспитанной. Это был пес неопределенной породы с очень красивой шерстью светло-коричневой масти, с серыми ободками вокруг глаз. Берг был уже очень старый, хотя это по нему сказать было нельзя: он по-прежнему был проворен, крепок, имел удивительно крепкий нюх и острое зрение. Правда, теперь он стал ленивым и не каждый раз, когда где-нибудь близко от дома раздавался какой-нибудь шум или крик птицы, он лаял. Берг лишь, рассерженный тем, что его потревожили, навострял уши и недовольно бурчал. Может, это была не леность, а просто та разновидность мудрости (философской мудрости), которая приходит лишь со старостью?..

Берг больше всего на свете обожал котлеты и пирожное. Во всем остальном это был обыкновенный пес, каких великое множество: умных, воспитанных, преданных всеми фибрами души своему хозяину. Хозяин же каждый месяц ехал в город и покупал своему псу мясо для котлет и пирожное (а для себя — консервы).

О, Иоганн буш любил эти поездки в город. В этих поездках ему нравилось само ВОЗВРАЩЕНИЕ. Он любил возвращаться в этот свой дом, свою крепость, или, может быть, в тюрьму, который был виден еще издалека, красивый такой, белый, с красной крышей. Дом этот стоял на вершине холма, возвышающийся над бескрайной равниной, поросшей сплошным, лесным ковром. На многие километры вокруг никаких возвышенностей --">