Айзек Азимов - Глазам дано не только видеть

силовых линий в бесконечном множестве проявлений энергожизни.

Амис воззвал:

– Брок, прошу, впитай мои мысли. Не экранируйся. Я хочу использовать Материю. Представляешь: Симфония Материи! Что толку биться над Энергией? Согласен, в Энергии нет ничего нового - откуда в ней новому быть?! Но разве это не указывает на то, что следует взяться за Материю?

– Материя! - В энергоколебаниях Брок возникли волны отвращения.

– Почему бы и нет? - возразил он. - Мы сами когда-то были материей... Кажется, триллион лет тому назад! Так почему бы посредством Материи не создавать фигуры, или абстрактные формы, или... слушай, Брок... почему бы не воплотить в Материи - имитационно, конечно - нас самих, какими мы были когда-то?

– Не помню я, как это было. И никто не помнит, - отвечала Брок.

– Я помню! - горячо возразил Амис. - Я думаю только об этом, ни о чем кроме, и уже начинаю припоминать. Брок, позволь, я тебе покажу. Если я прав, если так и было - скажи. Прошу тебя, скажи!

– Нет. Все это мерзко и глупо.

– Брок, прошу, позволь мне попробовать. Мы же старые друзья, с самого начала... мы же вместе стали излучать энергию... с того самого мгновения, как сделались теми, кто мы есть. Брок, пожалуйста!

– Хорошо. Только быстро.

Такого возбуждения в собственных силовых линиях Амис не ощущал уже... сколько? Если его попытка удастся, у него достанет сил использовать Материю перед ассамблеей энергосущностей, уже который век, которую эпоху столь безотрадно ждущих чего-либо нового.

Материю разметало меж галактик, но Амис, отбирая все атомные крохи с каждого кубического светового года, собрал ее, сбил ком в пластичную массу и придал ему форму сужающегося книзу яйца-овоида.

– Брок, неужели ты не помнишь? - осторожно спросил он. - Разве это ни на что не похоже?

Вихрь Брок судорожно вибрировал в фазе.

– Не заставляй меня вспоминать. Я не хочу.

– Это было головой. Ее называли: голова. Мне это помнится настолько отчетливо, что так и подмывает произнести. Я имею в виду звуками. - Амис подождал, потом попросил: - Взгляни.

У овоида в верхней части появилось: "ГОЛОВА".

– Что это? - У Брок, казалось, затеплился интерес.

– Слово, обозначающее голову. Символ звукового выражения слова. Брок, ну скажи, что ты вспомнила!

– Вот тут, посредине, кажется, что-то было, - донеслись неуверенные мысли Брок.

Образовалась вертикальная выпуклость.

Амис воскликнул:

– Да! Нос - вот что это такое! - Появилась надпись: "НОС". - А это, с каждой стороны, глаза. - "ЛЕВЫЙ ГЛАЗ - ПРАВЫЙ ГЛАЗ".

Амис любовался своим творением, пульс его силовых линий обрел торжественность. Но можно ли с уверенностью сказать, что ему самому это нравится?

– Смотри, - называл он, дрожа от нетерпения, - подбородок, адамово яблоко, ключицы. Слова возвращаются ко мне. - И все слова обозначились на его создании.

– А у меня уже сотни миллиардов лет их и в мыслях не было, упрекнула Брок. - Зачем ты напомнил? Зачем?

На какой-то миг Амис сбился:

– Что-то еще. Органы слуха... нечто для приема звуковых волн. Уши! Но куда их притиснуть? Не помню, где они были?

От Брок уже исходило неистовство:

– Оставь это! Брось! И уши свои дурацкие, и все остальное! Не помню!

Амис, слегка озадаченный, спросил:

– Что плохого в том, чтобы помнить?

– Что?! Да разве тогда все это было таким вот грубым и холодным? Куда подевались упругость и теплота? Да разве такими были глаза, которые жили, источая нежность? А губы? Разве сравнить те, что ты сделал, и те, что дрожали, когда, мягкие, прижимались к моим? Силовые линии Брок бились и вибрировали.

Амис взмолился:

– Прости! Прости меня!

– Ты хочешь напомнить, что когда-то я была женщиной и знала любовь, что глазам дано не только видеть и что не стало никого, кто дал бы мне испытать это, кто заставил бы мои глаза излить печаль сердца.

Резко, будто наотмашь, плеснула она материей на грубо слепленную голову и бросила:

– Пусть вот у этих - получится, пусть они - испытают, - и, сменив полярность, улетучилась.

Некоторое время Амис всматривался, вспоминая, что когда-то и он был мужчиной. Но вот энергия его вихря надвое рассекла яйцевидную голову, и он помчался обратно сквозь галактики по энергоследу Брок, снова туда, к нескончаемому страшному суду бессмертия.

А глаза на рассеченной голове Материи так и остались блестеть влагой, которой брызнула Брок, изображая слезы. Голова из Материи творила то, --">