Никита Чернов - Человек

безумия и проливающейся крови, пробиваясь через людей и заросли тимофеевки.

2

Нервные импульсы ещё не успели пробиться через завесу болевого шока в его солнечном сплетении, но тело чувствовало, как его вырывает из седла, ступни легко выскальзывают из стремян и как после оно описывает в пространстве дугу: шея и черная грива коня, враги и союзники, рвущие друг друга, чёрное, будто сажа, небо, прорывающийся в смотровые щели ливень, заливающий глаза, макушки берёз – всё это превратилось в одну смазанную вертикальную панораму. Падение выбивает последний воздух из лёгких, тело наливается морозящим свинцом, а в глазах темнеет, но сознание прозрачно как никогда, и всадник успевает понять, что больше он не поднимется.

Удар в голову – кто-то споткнулся о всадника; разбитые рёбра придавили сердце – а вот кто-то наступил на его грудь. Больше его карие глаза с пышными ресницами не раскроются, очаровывая молодых дев, бегающих средь непроглядных зарослей ржи, таких же огненно-рыжих, как и их струящиеся кудрявые волосы.

3

Меч, ещё не знавший крови, взорвал шею молодого воина, разрезав шарф, связанный любимой. Оторвался от плоти, будто испуганный пёс от кости. Заблокировал удар противника, разразившись скрежетом. Сверху-вниз рубанул по щиту, вырвав лишь клок щепок. Взлетел в воздух, покинув руку мужчины, разрубленного двуручным собратом от плеча до бедра. Мечи вгрызались в плоть друг друга, будто бешенные гиены в борьбе за падаль, исполняя свой танец – танец существа, чей голод вряд ли возможно утолить.

4

Чёрная кавалерия шла сквозь белые ряды будто иглы сквозь шёлк. Белые пикинёры, как и собственная кавалерия, утонули, захлебнулись во вражьих рядах. Латники уже приняли удар. Строй нарушен, ряды разбиты. Чёрные волны заливают с головой. Хаос: кровь и визги, вопли и проклятия, призывы на помощь и выкрики приказов.

5

Тьма. Та тьма, что следует за человеком каждый раз, когда он закрывает глаза и сознание покидает его воспалённый разум, каждый раз, когда он окунается в сон или ещё совсем до рождения на свет. Эта тьма и ничего более не сопровождало пробуждение.

Перед глазами небесная гладь. Белоснежные облака, с нежным налётом розового заката, стройными рядами шли на восток. Мягкий прохладный ветер дует в лицо, вызывая невероятное наслаждение. В глаз ударил свет, за ним грохот, будто молота по наковальне – виски вспыхивают искрами, что раскалённое железо, и лишь сдавленный хрип вырывается из груди. Лёгкие пытаются насытиться воздухом, но вспыхивают огнём. Осторожно, маленькими глотками, будто горячий, ещё даже кипящий чай лёгкие втягивают воздух. Мысленный сигнал улетает в руку, но та непослушно и тяжело ползёт от торса к голове, как змея. Жуткая дрожь сотрясает пальцы. Они ложатся на холодный лоб и спускаются на правый глаз, освобождая от оков. На кожаной перчатке уже свернувшаяся кровь с грязью. С каждым глотком воздуха дышать всё легче, хоть боль и не уходит совсем – сознание проясняется. Мысли приняли подобие порядка.

Он приподнимается на локтях. Боль в легких всё ещё отдаётся по всему тело, сотрясая его дрожью. Ноги до пояса погребены под трупом лошади и совсем не слушаются. Но от беспомощных конечностей его отвлекает резкий крик боли, ужаса и страха. Слух практически мгновенно наводит зрение на источник звука.

Чёрный всадник навис над воином в когда-то белом сюрко, теперь же едва ли отличавшемся от цвета формы всадника. Выгнувшееся тело воина в предсмертных конвульсиях и нагитана всадника напоминали мост и его опору. Конник вырвал копьё, а вместе с ним и последний вздох мужчины.

Взгляд всадника встретился с незваным наблюдателем.

«Бежать», – просияла молнией мысль в голове человека.

Между ним и всадником была добрая сотня метров, усеянная плодами недавней битвы. Опыт подсказывал всаднику – и не пытаться преодолеть полосу препятствий. Он отвёл руку назад, подбросил нагитану вертикально…

Изображая морского льва, человек попытался вырваться из оков, вытягивая ноги из плена собственного скакуна. Не без труда конечности вырвались из-под туши и сработали как пружина, круто выстрелив тело человека вперёд. Руки оказались под пахом, сложившись вдоль, а голова в каше из одуванчиков и земли.

Притяжение земли отправило обратно в руку орудие всадника. Лицо исказилось гримасой злобы, желанием прикончить врага. Губы распахнулись и растянулись, раскрывая желтоватые --">