Владимир Афанасьевич Обручев - Плутония. Необычайное путешествие в недра Земли.

Профессор опустил письмо и задумался.

«Труханов? Как будто слышал эту фамилию, но где и когда? Кажется, в связи с вопросами геофизики^[1] или астрономии. Нужно навести справки. Это крайне интересно. Живет где-то на границе Монголии, а снаряжает экспедицию в Ледовитый океан!»

Каштанов протянул руку к телефону и вызвал своего коллегу, профессора астрономии, который сообщил следующие сведения: Труханов кончил университет в Америке и посвятил себя геофизике и астрономии. Он недавно выстроил на свои средства обсерваторию на вершине горы Мунку-Сардык в Саянском хребте на границе Монголии, чтобы воспользоваться чистотой и прозрачностью воздуха Восточной Сибири в течение долгих зим, изобилующих безоблачными днями и ночами.

Но при чем тут полярные области? Над Ледовитым океаном атмосфера во всяком случае менее благоприятна для астрономических наблюдений, чем на горе Мунку-Сардык.

На этот вопрос астроном не мог дать никакого ответа, и Каштанову ничего не оставалось, как отложить удовлетворение своего любопытства до 2 января. Он конечно решил съездить в Москву.

Совещание в Москве

В полдень 2 января 1914 года профессор Каштанов подкатил на автомобиле к гостинице «Метрополь» и постучал в дверь номера 133, указанного ему швейцаром. Дверь распахнулась, и профессор очутился в обширной светлой комнате, где было уже несколько человек. Один из них поднялся навстречу Каштанову и, протягивая ему руку, воскликнул:

— Вы аккуратны, как часы, Петр Иванович, невзирая на эту погоду, настоящую сибирскую пургу! Это отличное предзнаменование для нашего предприятия. Очень рад, что вы прибыли и что имею честь видеть вас у себя! Я — Труханов. Позвольте познакомить вас с остальными присутствующими.

Один за другим поднялись и были представлены Каштанову:

— Зоолог, приват-доцент Семен Семенович Папочкин.

— Метеоролог Главной физической обсерватории Иван Андреевич Боровой.

— Ботаник и врач Михаил Игнатьевич Громеко.

— Полярный мореплаватель, капитан Отто Нордстрем.

На круглом столе среди комнаты была разложена большая карта арктической области, на которой резкими цветными линиями были нанесены маршруты экспедиций последних пятидесяти лет. К северу от Таймырского полуострова была уже намечена земля, открытая Вилькицким только летом 1913 г.^[2]

Когда все уселись вокруг стола, Труханов начал свою речь.

— Как показывает вам эта карта, пять шестых арктической области между Сибирью, Северной Европой, Гренландией и Северной Америкой искрещены маршрутами многочисленных экспедиций. Но удивительное открытие земли, сделанное недавно Вилькицким, так близко от маршрутов «Веги» Норденшильда, «Фрама» Нансена и «Зари» барона Толя, показало, что и в этой области возможны еще крупные завоевания для науки. Нужно только направить свои усилия целесообразно, пользуясь опытом всех предшественников,

— После славных экспедиций XVII и XVIII веков — Прончищева, Лаптева, Дежнева, Беринга — и исследований Врангеля и Миддендорфа в первой половине XIX века на крайнем севере Сибири участие русских ученых в разоблачении тайн околополярной области было очень невелико и почти ограничивалось изучением Новой Сибири, Новой Земли и Шпицбергена. Последняя экспедиция барона Толя погибла близ острова Беннета, а экспедиции Седова, Брусилова и Русанова, скудно снабженные и легкомысленно организованные, вероятно постигнет или уже постигла та же печальная участь в Карском или Баренцевом море. В ту же область проник и Вилькицкий и конечно будет продолжать свои исследования. Конкурировать с ними я не хочу.

— Мои планы, — продолжал Труханов после небольшой паузы, — касаются другой части арктической области.

— Взгляните на это большое белое пятно к северу от Чукотского полуострова и Аляски, — ни одна цветная линия его не пересекает! Злополучная «Жанетта», скованная льдами, проплыла южнее этого пятна. Последние экспедиции Свердрупа и Амундсена, в --">