Александр Феликсович Борун - Прыжок с орбиты

легализоваться надо, а тут могут и документы оформить, для срочности, раз с собой нет, а присылать долго. Ты-то стартовал с Байконура? А теперь Казахстан – другая страна. А космодром Восточный аж в Амурской области. – Я только моргал. Ничего себе изменения. – Мне кажется, не лучшая идея сразу сказать, что ты из прошлого, и так неразбериха. Потом подумаем, говорить ли вообще. Хотя скрыть, будет сложно. Но сейчас – запросто. Организаторы не станут замечать странностей. И, да, у бывшего тут никого, свадьба должна была продолжиться во Владике, все там. Надеюсь, он звонил родителям. Иначе они сейчас думают, что он погиб. Кстати, я им звякну. – Она достала из кармана мини-рацию, не очень похожую на телефон, но явно выполняющую его функции, и заговорила – видимо, по-осетински.

– Всё не так плохо, – сказала она, закончив. – Он им звонил, они знают, что он не погиб. Стыдятся, что сбежал, вместо того, чтобы честно отказаться лететь. Я сказала им в утешение, что его бы выкинули из ракеты насильно. Допускаю, что так могло бы быть. Родственники не возражают, чтобы я больше не считалась его невестой, и чтобы выходила за космонавта, выполнившего его задание. Вполне в традиции – жених тот, кто выполнил назначенное испытание. Сами они пока делают вид, что поверили объявлению, и у них там сейчас поминки. Как свести вместе эти две версии произошедшего, пока непонятно, но они думают, сперва поминки, а потом объявят, что ошибка, и что он улетел на Запад. И они скажут, будут считать, у них нет сына, как если бы погиб. Так и поминки оправдают. А мы тут сами должны соображать. Что надумал?

– Лучше дальше праздновать, – сказал я, – А то недолго и впрямь оказаться погибшим, чтобы версии не расходились. После свадьбы эти две версии труднее будет свести в одну таким радикальным образом. Если вы на свадьбу согласитесь, то спасёте мне жизнь. Но я сразу скажу, вы мне очень нравитесь, и я бы не хотел потом разводиться. Вот. Я не буду конечно, всякие там права мужа предъявлять, я понимаю, мы практически незнакомы. – Я усилием воли оборвал этот беспомощный лепет и стал ждать ответа. А сам представил себе, что она и правда после спектакля «свадьба с героем-космонавтом» захочет сразу разбежаться.

Представил рядом с ней парня, красивого, как она.

Найдётся много парней утешать такую девушку после бегства расчётливого жениха и избавления от случайного. Тоска заранее напала.

И я всё смотрел в её глаза, а она – в мои.

Смотрела, скорее, испытующе. И не знаю, увидела ли она эту тоску, но ведь того и гляди войдут и спросят.

– Там посмотрим, – сказала Марина. – Не будем заранее планировать. И переходи уже, что ли, на «ты». – И поцеловала меня.

Для тренировки.

Всё равно будут кричать «горько».

А я подумал, совсем-совсем не вовремя, что, пожалуй, буду молчать про аномалию. И Марину попрошу. Если , всё же придётся рассказать о том, что я из прошлого, пусть считают, это случайность. Я и тогда не хотел становиться лабораторной крысой, и теперь не хочу.

Уж на что у нас был показушный проект, но тут всё стало ещё более показушным. Рекламным. Ещё и со смертельными подставами. И прыгать больше не буду, если предложат.

Не потому, что тяжело, а боюсь улететь в 2071 год. Во-первых, непривычного уже сейчас много, а там будет вдвое больше. Во-вторых, как я теперь без Марины?

Нет, всё наоборот! «Во-первых» и «во-вторых» надо поменять местами.

--">