Сергей Витальевич Милютин - Андер и возвращение

или в честь чего-то. Так вот, – адмирал поднял бокал, – я пью за человечество. У него была великая история, которую, впрочем, насколько я знаю, в нынешних земных школах не преподают.

Брейвис, не отрываясь, осушил бокал до дна.

Андер немного отпил, слегка закатив глаза. Удовлетворенно покачал головой.

– Вы правы, хорошее вино… По поводу «ренегата». Простите, адмирал – а кто Вы по вероисповеданию?

Адмирал скривился.

– Я – атеист. Неважно, это метафора. О чем я говорил? Ах да. Что я имел в виду. Сказать человеку, что он свои таланты положил на алтарь предательства – это вряд ли значит похвалить. Не обижайтесь, я ведь не ругаюсь, просто факт констатирую. Собственно, для того я Вас и пригласил. Хотел спросить – почему?

– Почему – что? – уточнил Андер.

– Почему Вы предали свою расу, свой биологический вид? – на лице грозного адмирала Андер увидел почти детсткое недоумение, – Я понимаю – положение, почести, деньги. Но неужели ради этого стоит перестать быть человеком?

Андер еле заметно изогнул губы в деликатной усмешке, будто оценил удачную шутку.

– Разве Вы видите перед собой не человека?

Адмирал покачал головой:

– Вы понимаете, о чем я толкую. Я сейчас не говорю о миллионах людей, которые уходят в Сумерки от великой нужды. Но Вы-то – сын известного историка, человека небедного и влиятельного, одного из лидеров Движения, как его бишь? – ага, «за сохранение человеческой культуры на Земле путем диалога».

Адмирал поморщился, будто на язык попало что-то горькое.

– Нет, я, конечно, понимаю, от соглашательства к предательству полшага. Но все же вот сам этот механизм каков? Из позиции «над схваткой», трусливой, лишенной достоинства, но все еще как-то понятной – пойти служить врагам своего рода? Я ведь слышал, несмотря на убеждения, ведущие откровенно в никуда, лично Ваш отец – порядочный человек. Может быть, даже – чем черт не шутит – искренне любящий и Землю, людей, и человеческую культуру. Он даже как будто в ссоре с Вами. Это так?

«Говорит, как человек, привыкший не убеждать, а приказывать, – подумал

Андер, – Точно ли старик понимает, с кем разговаривает и в каком положении находится? Ничего у меня не выйдет.»

Андер помолчал.

– А Вы неплохо осведомлены об обстоятельствах моей жизни. Сказал бы мне кто-то лет двадцать назад, что сам Ариэль Брейвис будет знать о самом факте моего существования, я бы сошел с ума от восторга. Я в детстве играл в капитана Брейвиса с моими друзьями. В стэйте Ольвия.

– И это все, что Вы можете сказать?

– Нет, почему же? Например, еще я могу сказать, что у меня есть возможность примириться с отцом. И она бы никуда не делась и если бы Великие приняли решение полностью в Вашу пользу.

– В пользу человечества, – упрямо поправил Брейвис.

Андер сделал примирительный жест.

– Хорошо, в пользу человечества, как Вы эту пользу понимаете. Возможно, меня лишили бы высокого ранга в Цехе. Но, безусловно, я бы сохранил членство в нем, остался свободным, и мой отец не подвергся бы никаким репрессиям из-за моего провала. И ничего – кроме, разумеется, его желания или нежелания – не помешало бы нам встретиться в саду нашего дома в Ольвии. И выпить вина.

Андер покрутил бокал в руках. Еще немного отпил.

– Что касается Вас, адмирал… Насколько я знаю нравы и обычаи высшего руководства Итаки, боюсь, Ваше будущее может оказаться не столь безоблачно. И, возможно, будущее Ваших близких. И это, на мой взгляд, очень много говорит о том, какое будущее для Земли пытаетесь завоевать Вы. И какое защищаю я.

Брейвис побледнел, вцепился руками в поручни кресла. Вздохнул, отпустил их.

– Ладно, Андер. Я вижу, это у Вас не злорадство. Я скажу Вам. Я прекрасно понимаю, что меня ждет по возвращению. Определенно трибунал, наверняка – разжалование. Дальше – не знаю, может, даже, тюрьма до конца жизни. Может быть, – старик судорожно сглотнул, – бесчестие, которое и моим родным дорого обойдется. Но поймите, это все неважно. Не это меня сейчас волнует.

Брейвис поднял морщинистые руки ладонями вверх.

– Вы хотя бы понимаете, что вердикт Великих означает для человечества гибель?

Он ударил сморщенным кулаком по столу.

– И ведь мы фактически выиграли войну на поле боя! Выиграли! И что в результате? После переговоров дела обстоят хуже, чем до их начала. Теперь владение ленсами Землей --">