Кэтрин Л. Мур - Грядет тьма (сборник)

не ходит голодным. Даже рабочие.

Рэйли остановил время. Но время все равно идет своим чередом с Эндрю Рэйли. Медленно, но верно любой организм стареет, точно так же как стареет и Комус. Нет уже былой подвижности в суставах, да и ум уже не тот. И даже после смерти Рэйли Комус будет с нами. Комус — это Бог. А его имя всегда означало веселье.

Мне понравилась эта мысль, и я выпил за нее. Вы знаете, друзья мои, с каким отважным кутежом я заключил второй свой брак в доме моем...^[2]

Старый добрый суровый патерналистский^[3] Комус.

И взял дочь виноградной лозы в свои супруги.^[4]

Глава 2

Я дремал, когда автобус замедлил ход. Сквозь закрытые веки я ощутил яркий свет. Открыв глаза, я понял, что мы проезжаем через маленький городок. Автобус остановился на перекрестке, и яркое свечение от неоновой рекламы слепило мне глаза. Знаете, что было написано яркими мерцающими буквами? Вот что: Говард и Миранда Рохан. Возрождение картины, переделанной из самой нашей популярной киноленты — «Прекрасная мечтательница».

Даже сквозь похмельный гул в голове я немного удивился. К моему состоянию это не имело никакого отношения. Три года — гораздо бóльший промежуток времени, чем вы думаете. Они потихоньку превратили меня в кого-то другого, и мне уже стало все равно. В последнее время, как я заметил, много старых фильмов претерпело множество изменений. Некоторые из наших с Мирандой, множество зарубежных. Все они, конечно, являются пропагандой — корректировкой общественного мнения — как они это называют. Некоторые переделки вызывают восхищение, а некоторые — отвращение. В «Прекрасной мечтательнице» я спорил с ребятами из Комуса по поводу их заблуждений в восприятии жизни. В те дни мне это сходило с рук. Я был знаменит и находился на вершине славы. За мной стояла половина лучшей театральной команды страны. Мое имя блистало. Мое слово было законом в театре и в кино, правда, в пределах допустимого. Прокатился верхом на гребне волны...

Ну, если Комус начал оживлять старые киноленты, то на это была веская причина. Видимо, его что-то беспокоило. В мире происходило что-то невероятное. И, судя по всему, плохое. Но меня это не касалось. Я снова закрыл глаза, когда автобус начал набирать скорость. Безымянный маленький городок исчез, унося с собой прекрасный и неповторимый образ Миранды в маленькую точку на горизонте, а затем и вовсе исчез.

Подумай о чем-нибудь другом. Думай о Комусе.

Мне больше нравится думать о Комусе. Он такой огромный, что, поднявшись над Землей на много километров, невозможно обозреть его целиком. Это занятие уводит от окружающей меня действительности и заставляет задуматься над чем-то более важным в жизни. Мне нравится парить там, высоко над миром.

Глядя вниз, я могу представить себе Комус, видимый во всех хитросплетениях его жизненных артерий, похожих на паутину, которая касается каждого человека в Соединенных Штатах. Я вижу, как он подмигивает и искрится везде, где его создал человеческий гений. Маленькие потрескивающие импульсы электромагнитной энергии, дающие жизнь сложным машинам, которые управляют Комусом. Чикаго, район Сент-Луиса, с высокими стенами между ними, поднимающимися на километры и километры ввысь, тонкими, как воздух, реальными, как гранит. Внутри них расположился Комус, формирующий общественное мнение среди прочих своих божественных обязанностей. Может быть, разный менталитет населения Балтимора и Сан-Франциско. Это вполне естественно. Полагаю, Комусу виднее.

Итак, мы продолжали трястись и ехать в жаркую ночь. Мои мысли окутывало теплое жужжание автобуса. Быть жнецом не так уж и плохо. Ты ешь. Ты спишь. Ты получаешь виски по очень умеренной цене. Тебе говорят, что делать, и ты делаешь, и все идет довольно стабильно и предсказуемо. Тебе незачем думать о завтрашнем дне. Тебе не о чем заботиться, если бутылка бренди под рукой. Ты катишься по своей наклонной плоскости и находишься в маленьком волшебном мирке, который виски создает вокруг тебя, и стены алкоголя окружают тебя со всех сторон. Внутри них — приятная анестезия. Внутри него также грязь, пыль и дискомфорт. Мне необходимо побриться — щетина неприятно зудела. Но мне было как-то все равно. В маленьком мирке мне это не нужно.

Через некоторое время автобус снова замедлил ход. Мы въезжали в ярко освещенную чистую территорию контрольной станции, и сигнал светофора горел красным, поэтому я догадался, что Комус держит дороги под --">