(Skybreaker) - Чёрный лёд (СИ)

жить вместе с ним?

Моа не верил своим ушам. Он посмотрел на отца, проверяя, серьезно ли тот говорил.

— Если ты уйдешь вслед за предателем, мы не сможем тебя больше принять к себе обратно. Тебе придется забыть о том, что когда-то здесь был твой дом. Но ты сможешь быть с тем, кто тебя понимает. Если это сделает тебя счастливым, то пусть будет так. Я приму любой твой выбор. Ну, что скажешь? — Роно оценивающе смотрел на сына.

— Ты правда позволишь мне уйти? — Моа впервые за две недели выдавил из себя несколько слов.

— Да, я говорю это совершенно серьезно.

— Тогда я уйду, — он смотрел на отца, и взгляд его пылал решимостью.

— Хорошо. Но только никто не должен знать, что это я тебе предложил это сделать. Пусть все выглядит так, как будто ты совершил побег.

— Согласен, — не раздумывая ответил Моа. Второго шанса может и не быть. Он должен был воспользоваться возможностью, которую ему дают, — Что мне нужно сделать?

— Завтра у нас будет день песни победы, как ты знаешь. Как и всегда, мы соберемся все в музыкальном зале. И когда все подойдут к тангурру, чтобы начать петь, не пой. Притворись, что поешь, можешь даже пошевелить своим говорлом, но не произноси ни звука. Пройдет несколько минут и ты увидишь, что все погружены в песнь. Когда это случится, можешь уходить из музыкального зала и отправится в восьмой район. Я попрошу охрану не закрывать плотно дверь, ведущую наружу. Ты сможешь пройти через нее и бежать к Черному когтю. Если ты еще не передумал?

— Не передумал.

Остаток дня Моа провел, как на иголках. Мысли пожирали его. Он беспокоился о том, как будет добираться в одиночку до Черного когтя и о том, что он будет делать, если не найдет там Ксафа. Неизвестность также пугала его. До сих пор он жил со своей семьей, в обществе, где члены заботились друг о друге. И он не знал, сможет ли он выжить там в одиночку, даже если с ним будет бессмертный предок. Но он точно знал, что никогда уже не будет счастлив в собственном доме и если снаружи его будет ждать смерть, то он примет ее без тени сомнения.

В последний вечер он смягчился и посмотрел на своих братьев и мать по-иному. Глядя на то, как они играли и общались друг с другом, он больше не видел в них убийц. Он видел в них тех, кто ошибся и выбрал неверный путь. Ему хотелось подойти к ним, поговорить, сказать, что ему будет их не хватать, но он так и не решился это сделать. Никто не должен был догадаться о том, что он спланировал побег.

Утром по традиции все ели Кану. Моа запихивал ее в рот, не жалея. Он не знал, когда в следующий раз ему представится возможность поесть, и нуждался в запасе сил. В музыкальном зале их встретила речь отца, преисполненная напыщенной гордости за их военные успехи. Он практически не слушал, что он говорил. Только отдельные слова влетали в его голову и не находя питательную среду вылетали оттуда обратно. Все прошло в точности так, как и говорил Роно. Когда все начали петь, он не пел, и когда все погрузились в песенный транс он спокойно покинул музыкальный зал и отправился в конец восьмого района, где его ждал выход на поверхность.

Вкуснейший запах чистого воздуха встретил его снаружи. Омо и Ромо весело блестели высоко на небосводе. День для побега был выбран крайне удачно. Не теряя ни минуты, он стал набирать скорость и через пару мгновений на всех порах мчался в сторону Черного когтя. Все страхи и сомнения он оставил в Всегурроне, который так и не смог стать для него родным.

Скала встретила его леденящей тишиной. Один только ветер сновал по пещерам, издавая какие-то звуки. Моа отправился в пещеры и осмотрел их все до единой. Он потратил на это несколько часов времени, постоянно взывая к Ксафу, но тот так и не появлялся. Наконец, он вернулся в главный зал, где когда-то они с груками ловили малышей, не давая им свалиться с постамента. Место это хранило в себе множество воспоминаний, который причиняли боль тем, что никогда не претворятся в явь.

Моа поднял голову вверх, наблюдая за тем, как Ромо поравнялся с отверстием в скале, свет его был ослепительным, и ему пришлось закрыть глаза. Свет согревал его и дарил ощущение спокойствия. Даже если ему придется жить здесь в одиночестве, он не будет несчастен. Когда он открыл глаза вновь, то увидел, как Ромо спрыгнул с небосвода и собирался приземлиться Моа прямо на голову. Когда ощущение невероятного прошло, он осознал, что это Ксаф спускается с верхнего этажа к нему. Какое --">