Кир Булычев - Поселок

достижение человечества.

— Я, конечно, понимаю, — улыбнулся вдруг Томас. Он опустил арбалет и прислонился спиной к столбу ограды. — Но это вопрос приоритета. В небольшом обществе, скажем подобном нашему, способности, к примеру математические, отступают на шаг по шкале ценностей в сравнении с умением убить медведя, что несправедливо, но объяснимо.

Улыбка у Томаса была вежливая, длинные губы гнулись в углах, словно не помещались на лице. Лицо было тёмным, всё в глубоких морщинах, а глаза ещё темнее лица. И белки жёлтые. У Томаса больная печень. Может, от этой болезни он стал совсем лысый и часто кашлял. Но Томас был выносливым и лучше всех знал дорогу к перевалу.

Томас вскинул арбалет и, не прицеливаясь, выпустил стрелу. Олег кинул взгляд туда, куда, взвизгнув, метнулась стрела. Шакал не успел увернуться. Он выпал из кустов, словно кусты держали его на весу, а теперь выпустили. Он рухнул на луг и, дёрнувшись, затих.

— Выстрел мастера, — сказал Олег.

— Спасибо. Надо оттащить, пока вороньё не налетело.

— Я притащу, — предложил Олег.

— Нет, он не один. Лучше сбегай за своим арбалетом. Если ребята будут возвращаться, им придётся сквозь стаю идти. Сколько шакалов в стае?

— Я шесть штук ночью насчитал.

Чёрная пасть шакала была разинута, белая шерсть торчала иглами.

Олег повернулся, чтобы бежать за арбалетом, но его задержал свист Томаса. Свист громкий, в любом углу посёлка слышно.

Остановиться? Нет, лучше за арбалетом! Это одна минута.

— Что там? — Мать стояла в дверях.

Он оттолкнул её, схватил со стены арбалет, чуть не вырвал крюк. Где стрелы? Под столом? Близнецы, что ли, утащили?

— Стрелы за плитой, — сказала мать. — Что случилось? Что-нибудь с Марьяной?

Старый выбежал с копьём. Как будешь стрелять из арбалета одной рукой? Олег обогнал Старого, на ходу вытаскивая стрелу из колчана, хотя на ходу этого делать не стоило.

Вся малышня посёлка неслась к изгороди.

— Назад! — крикнул Олег грозным голосом, но никто его не послушался.

Рядом с Томасом уже стоял Сергеев, держа в руке большой лук. Мужчины напряженно прислушивались. Сергеев поднял руку без двух пальцев, приказывая тем, кто подбегал сзади, замереть.

И тогда из серой ровной стены леса донёсся крик. Человеческий крик. Крик был далёкий, короткий, он прервался; и наступила бесконечная тишина, потому что ни одна душа в посёлке не смела дышать. Даже младенцы в колыбели замолкли. И Олег представил, нет, увидел, как там, за стеной дождя и белёсых стволов, в живом, дышащем, движущемся лесу, прижимаясь спиной к тёплой и жгучей коре сосны, стоит

Марьяна, а Дик, упав на колено — кровь хлещет из разорванной зубами шакала руки, — старается перехватить копьё…

— Старый! — крикнул Томас. — Борис! Останешься у изгороди. Олег, беги за нами.

У леса их догнала тётя Луиза с её знаменитым тесаком, которым она в прошлом году отогнала медведя. В другой руке она несла головешку. Тётя Луиза была большой, толстой и страшной женщиной — короткие седые космы во все стороны, балахон надулся колоколом. Даже деревья пугливо втягивали ветки и скручивали листья, потому что тётя Луиза была как злой дух, который зимой рычит в ущелье. И когда тётя Луиза споткнулась о лиану-хищницу, та, вместо того чтобы схватить жертву, спряталась за ствол, как трусливая змея.

Томас так неожиданно остановился, что Сергеев чуть не налетел на него, и, сунув два пальца в рот, свистнул. Никто в посёлке не умел так оглушительно свистеть.

Когда свист прервался, Олег понял, как затаился, испугался лес человеческого топота, человеческой тревоги и гнева. Только слышно было, как тяжело дышит грузная тётя Луиза.

— Сюда! — крикнула Марьяна.

Голос её прозвучал совсем близко. Она даже не крикнула, она позвала, как зовут с другого конца посёлка. И потом, когда они побежали снова, Олег услышал голос Дика, вернее, рёв, как звериный, и бешеное уханье шакала.

Олег метнулся в сторону, чтобы обогнать тётю Луизу, но перед ним возникла спина Сергеева, который не успел даже одеться, бежал в одних кожаных штанах.

Марьяна, как в видении Олега, стояла, прижавшись к мягкому белому стволу старой толстой сосны, который подался внутрь, будто старался оградить девушку. Но Дик не упал. Дик отбивался ножом от большого шакала, который увёртывался от ударов, шипя и извиваясь. Ещё один шакал корчился сбоку на земле, стрела в боку. И штук пять, не меньше, --">