Максим Александрович Лагно - Шестая сторона света

любителем изобразительного искусства. Музей посещал из-за своего друга Вольки. Его папа и мама – анимастера. Дед тоже анимастер.

Волька смеялся над моей симпатией к картине:

– «Шай-Тай ремесленник, который мастерил наивные анимации на потребу средней публике» – повторял он дедовское суждение.

Дед Вольки был убеждённым анархо-анимилистом. Его полотна вываливали на зрителя сложный рандомизированный хаос мельтешащих пятен, восьмерящихся лабиринт-проекций и иллюзионистических тетрагонов.

Защищая реалиста Шай-Тая, я говорил, что художества Волькиного деда способны убить неосторожного зрителя.

Мы закончили школу, я поступил в Транспортный Колледж, а Волька в Академию Искусств, для чего переехал в другой Двор. На третьем курсе, поддавшись чувству ностальгии, после выпитого портвейна, послал Вольке заявку на добавление в друзья на Информбюро, но она вернулась нераспечатанной.

Ну и чёрт с ним. Наши пути давно разошлись.

Та незнакомка, что покоилась в левой нише, была повзрослевшей копией девочки с аниматины Шай-Тая.

На её нежных плечах светились блики, будто припаянные микропаяльником полузабытого анимастера.

3

Паралич начал проходить, зрение обрело чёткость. Повернул голову налево, в сторону ниши с девочкой. Заприметил краешек белого платья. Оно трепетало на ветру, напоминая аниматину.

В нише справа лежал Георгий Петрович. Ему лет пятьдесят или больше. Жил в одном подъезде со мною, электрик по профессии. У него первая встреча с Судитроном.

Далее шли пустые ниши.

Скосил взгляд на висящие возле арки часы. Почтенное Ожидание длилось двое суток. Самое длинное из всех. Я входил в среднестатистическое число граждан, когда-либо получивших просьбу. Теперь же выбился в процент выше среднего. Мне всего восемнадцать лет, а уже одиннадцатый раз встречаюсь с ним.

Из тёмной арки послышался долгожданный скрежет.

Судитрон выскочил из туннеля, слегка накренившись вперёд. Начал описывать круги по Платформе. Длинная вечерняя тень пробежала по полу.

Я следил за ним глазами, отыскивая отличия от прошлого раза. Прибавились ли новые трещинки на деревянном теле? Облупилась ли краска? Потемнел ли пластик на лице?

Завершив очередной круг, Судитрон с лязгом, как вагоны на Вокзале, остановился в центре.

С фиксированным вращением «осмотрел» нас.

Щелчок, поворот на Георгия Петровича. Щелчок, поворот – стеклянный взгляд на меня. Щелчок, поворот к девочке в платьице белом.

Послышалось гудение активировавшегося динамика в его корпусе:

– Спасибо, что дождались. Принимайте просьбы.

Снова щелчок и механизм зафиксировался на Георгии Петровиче. Ровные интонации диктора, что озвучивал Судитрона, редко выказывали эмоции, но тут решено было использовать юмор:

– Ну, Петрович, думал так и помрёшь, не свидевшись со мной ни разу? Хе-хе. Хватит считать себя старым, тебе пятьдесят два. Разводись и найди новую жену, помоложе.

Щелчок и поворот к нише с неизвестным. Юмор в голосе исчез:

– Двести приседаний каждое утро. Выполнять, пока не выпадет новая встреча со мной. Если не выпадет – приседать всю жизнь.

Резко отъехал и промчался мимо, своротив на меня голову. Остановился перед девочкой и кратко бросил:

– Найди работу.

Тут же развернулся и подъехал ко мне. Секунду помедлил, включился юмор:

– Лех Небов, что-то ты зачастил ко мне. Ладно, счастливчик, пусть у тебя будет смежное задание.

Тренькнула пневмопружина, от корпуса Судитрона отскочила рука и указала на нишу с девочкой:

– Найди ей работу на Вокзале.

4

Судитрон уехал, а я почувствовал укол. Инъекционный аппарат скрылся в одном из отверстий в бортике моей ниши. Через минуту пошевелил всеми пальцами на ногах. Конец игры.

Георгий Петрович первым выполз из ниши. Вот что значит, желание найти новую жену! Вслед за ним поднялся и я.

Сохраняя мужественное выражение лица, мол, не впервой очухиваться после паралича, побрёл к нише с белым платьицем.

Милое личико, быть может, слишком худое. Тонкая, почти прозрачная на фоне заката рука, свешивалась через бортик. На плече, освещённом заходящим солнцем, фирменный блик Шай-Тая.

– Ты как?

Девочка в платьице белом подняла на меня усталый взгляд чёрных глаз с припухшими веками. Сухие губы шелохнулись, но не услышал ни звука.

Чёрт, ей действительно нехорошо:

– Помочь?

Девочка перегнулась через борт ниши. Её --">