Сергей Станиславович Юрьев - Шанс милосердия

Тёмный коридор казался бесконечным, и невидимки, что вели её сквозь непроглядную тьму, не сказали ни слова. Каждый новый шаг давался труднее предыдущего, и вскоре начали подгибаться колени. Ступни, казалось, налились свинцом, но она продолжали идти, превозмогая нарастающий страх. Там, в конце коридора, могла оказаться стенка, к которой её поставят, чтобы пустить пулю в затылок, и все силы уходили на то, чтобы отогнать эту навязчивую мысль.

А ведь день начинался как обычно… Ничто не предвещало подобного исхода, и надо же было такому случиться, что все беды свалились скопом – и закрытие университета, и эта глупая провокация…

Конвоиры отпустили её и торопливо ушли, со скрипом закрыв невидимую дверь, а потом в глаза ударил свет. Лампа, стоящая на столе, была направлена прямо в лицо, и скованные за спиной руки не позволили прикрыть глаза ладонями.

– Имя? – донёсся до неё голос явно скучающего человека.

Только теперь, прищурившись, она разглядела тёмный силуэт мужчины, сидящего за столом.

– Флора.

– Фамилия?

– Озирис.

– Возраст?

– Сорок два.

– Где трудитесь?

– Доцент кафедры археологии Института древней истории.

– Неплохо выглядите для доцента. – Хозяин кабинета повернул вниз колпак настольной лампы, щёлкнул выключателем под столешницей, и загорелся тусклый верхний свет. – Так лучше?

– Да.

– Я прошу извинить, но вас доставили сюда раньше, чем принесли ваше дело. Поэтому я пока не знаю, как мне следует с вами обходиться. – Дознаватель откинулся в кресле, сохраняя непроницаемое выражение лица. – Пока можете присесть. Табурет слева от вас.

– А руки можно освободить?

– Терпение…

Флора присела на край табурета и огляделась. Низкий сводчатый потолок, стены, сложенные из грубо отёсанных булыжников, пол, покрытый дешёвым желтоватым пластиком – казалось, всё здесь было устроено именно для того, чтобы вызвать у человека ощущение тревоги и неуверенности в себе. Зданию было уже более четырёхсот лет. Когда-то давно, при одном из царей Кетта последней династии, здесь была резиденция казначея царского двора. Может быть, уже тогда это помещение использовалось для допросов и истязаний подданных, уклонявшихся от уплаты податей? Стены были буквально пропитаны болью, но она продолжала убеждать себя, что у неё нет причин для страха, что всё обойдётся. Но с каждой минутой надежда слабела, и отчаянье подступало всё ближе и ближе.

За спиной вновь скрипнула дверь, в комнату вошла девушка в голубой униформе, прошла к столу, молча положила на него тоненькую папку, мимоходом с нескрываемым любопытством глянула на Флору и, так и не сказав ни слова, удалилась.

– Так… – Дознаватель открыл папку, бегло просмотрел несколько листов, пристально посмотрел Флоре в глаза и откинулся в кресле, придав себе непринуждённую позу. – Думаю, что наши агенты несколько поторопились с задержанием. Вы не успели сказать ничего такого, за что вас можно привлечь к серьёзному наказанию. Максимум – административный штраф в размере двухсот чиклей за непочтительную характеристику представителей власти. Но я обязан разобраться в ваших мотивах. Я должен понять, кто вы – заблудшая душа или потенциальный враг Империи.

– Я? – Флора села прямее. – Я… Нет, я не враг. Я все годы работала. Ни одного нарекания…

– Это ещё ни о чём не говорит! Поверьте, я знаю, как тонка грань между сомнением и неповиновением. Называя служащих нашего ведомства «синерубашечниками», словом, имеющим явно негативный смысловой оттенок, вы изволили выразить пренебрежение ко всей системе обеспечения общественного спокойствия. А это недопустимо! Тем более, в условиях военного времени.

– Простите, господин…

– Можете называть меня «господин шурта».

– Господин шурта, я всего лишь хотела предостеречь этих молодых людей от недопустимых высказываний. – Флора немного успокоилась. – Да, возможно, я выбрала не те слова, но мне кажется, было бы куда более преступно пройти мимо, не обратив внимания на подобные инциденты. В конце концов, и мы, работники образования, должны вносить свою лепту в дело сохранения общественного спокойствия.

– Вы либо дьявольски хитры, либо чертовски наивны, – заявил шурта, выдержав длинную паузу. – И всё-таки… Можете вы кратко, точно и ясно сформулировать свою жизненную позицию и отношение к имперским властям? Только честно! Не надейтесь, что ложь вам поможет выкрутиться.

– Я… – Флора на секунду --">