Чарлз Харнесс - Наш человек в Плювиа

астролога, который умер в Помпеи в 79 году нашей эры в результате извержения вулкана горы Везувий. Он решил, что эта легенда вполне подходит для практикующего метеоролога. Рядом с латинской надписью висел большой флаг с красным квадратом в центре. Это был один из флагов, развевающихся на флагштоках окружного суда в последние дни девятнадцатого века, когда прогнозированием погоды занимался американский Корпус Связи. Флаг поднимался, когда надвигалась местная метель.

На его компьютерном столе стоял радиозонд — довольно примитивное устройство. Действительно, самый первый, отправленный в небо с первым метеозондом почти сто лет назад.

Но его приз лежал на столе в запертом стеклянном ящике — металлический ключ от обычного замка, который, как утверждал Бенджамин Франклин, он использовал, когда запускал воздушных змеев в Филадельфии во время грозы. На самом деле доктор Небель втайне сомневался в этом утверждении. Ведь если бы Франклин действительно прикоснулся к ключу во время грозы, он был бы поражен насмерть.

А теперь он снова разговаривал по телефону с этим надоедливым Джонсом. — Нет, Джонс, Я повторяю — никто не может вытянуть дождь из Техасского Муссона. Я внимательно наблюдаю за этим с тех пор, как вы обратили на него мое внимание. Мои компьютеры произвели миллиарды вычислений. Миллиарды, мистер Джонс. Я даже применил математику однородной неупорядоченности. Оба наших местных метеорологических спутника сообщают, что дождя нет и быть не может. У нас есть отчеты о температуре и влажности на девятнадцати уровнях атмосферы, со стандартными фотографиями и инфракрасными съемками. Мы исследовали размер и форму кристаллов льда в облаке. Мы оценили воздействие явления Ла-Нинья и обнаружили, что оно незначительно. Чудесный новый реагент? Чепуха! Чтобы реагент действительно работал, оно должен был бы дублировать дым Хопи, а это невозможно. Конечно, это может вызвать небольшой дождь, но все это испарится по пути вниз. Никакого дождя на земле, мистер Джонс, не будет. Никакого. Я абсолютно, на 100 процентов гарантирую. Я никогда не ошибаюсь. Никогда!

*

Чиггер был очень задумчив, когда закончил разговор.

Определенно стало прохладнее. Термометр показывал восемьдесят два по Фаренгейту. Это что-то ниже тридцати по Цельсию. Он выключил его и опустил стекло машины. Его правое колено начало болеть. Эта старая футбольная травма. Он знал, чем это вызвано. Атмосферное давление падало, и пониженное давление выпускало крошечные пузырьки газа в его коленном суставе. Он поднял голову и поймал свое отражение в зеркале заднего вида. Его волосы казались еще более кудрявыми. Верный признак повышенной влажности.

Облако теперь заслонило полуденное солнце, и стало совсем темно. Он высунул голову из окна машины и внимательно прислушался. Ему показалось, что далеко наверху он слышит звук самолета «Пайпер». По одну сторону дороги рос трехгранный тополь. Его листья начали выворачиваться. Он с интересом наблюдал, как стая птиц низко пролетела над полем, где громко стрекотали кузнечики. Он обернулся и посмотрел на перевязанную коробку с бумагами, лежавшую на заднем сиденье. Веревки натянулись еще сильнее.

Он позвонил Эллису. — Я думаю, что смогу устроить вам хороший местный ливень. Уберите свои камеры.

*

Доктор Небель следил за цифрами, по мере их поступления с точки контрольной сети в Плювиа. Сначала он им не поверил. Точка росы поднялась до насыщения. Давление упало на три миллибара за последний час и все еще падало. Дождь. Тяжелый дождь, падающий на землю. Его нельзя было точно измерить, потому что в той части округа, где раньше никогда не было дождя, не было никаких средств измерений дождя. Но так оно и было, подтвержденное доплеровским радаром. Этот демонический Муссон. Как он мог так поступить с ним? А дождь все шел и шел. Он подавил дрожь. О, он еще услышит об этом!

Выключив свет, он снова посмотрел на латинскую легенду, проклятие метеоролога: «VERUS MEMINISSAT NEMO: FALSUS OBLIVISCAT NEMO». Когда вы правы, никто ничего не помнит. Когда вы ошибаетесь, никто ничего не забывает.

Конец

--">