Оксана Анатольевна Токарева (Белый лев) - Призраки Эхо

кораблях строжайше запрещалось, за исключением абордажного отсека, и даже контрабандисты этому правилу следовали. Тем более «Нагльфар» выглядел настолько ветхим, будто его обшивку плели из сольсуранской многоцветной травы.

В этот раз княжичу, можно сказать, повезло. Отец пробыл в чужом обличии всего сутки, а на пути Шварценберга не оказалось ни одной червоточины. Только и этого времени хватило, чтобы понять: из Роу-Су покоритель космических просторов совсем никудышный.

Обычно Синеглаз, узнав, что ему придется вновь сменить облик на звериный, успевал удрать из Дворца Владык и Царского Града, чтобы вдоволь насладиться свободой и неповторимыми ощущениями, которые давало гибкое, упругое тело Роу-Су. Не так давно он научился самостоятельно охотиться, и пойманная в травяном лесу дичь стоила любых самых изысканных лакомств. И это не говоря о способности слышать, как стучат по камням на другой стороне ущелья копыта быстроногих косуляк, видеть, как сокращаются перепонки у парящего высоко в небе летающего ящера, чувствовать вкусные и пряные ароматы наполненного разнообразной живностью травяного леса.

Нынче ему приходилось едва сдерживать рык, страдая от вибрации, задыхаться от запаха смазки, слегка разбавленного вонью плохо выделанных шкур, лежать неподвижно почти в полной темноте. Хорошо, что в конце концов удалось провалиться в забытье и проснуться уже в человеческом обличии. Впрочем, положение его это ничуть не облегчило.

— Что ты себе вообразил, тупой кошак? — с порога напустился на него Саав, едва только княжич, промахнувшись с подсчетом вахт, попытался пробраться в кубрик. — За каким Трехрогим ты тут устроил это гребанное представление? Я и так знаю, что твой отец оборотень, для этого тебя, никчемного дикаря, с собой в космос и взял.

Синеглаз попытался объяснить, но Саав только пришел в ярость.

— Что значит не могу превращаться по своему желанию? — заорал он, бешено сверкая глазами и потрясая лазерной плетью. — Научишься, коли я велю! Или хочешь узнать, как пахнет твоя паленая задница?

— Да что ты напустился на мальца, кибер ты недоделанный! — попытался увещевать капитана Эркюль. — А если он правду толкует?! Говорил я тебе, надо было не с мелким играться, а уговаривать его отца.

— Вот ты бы, Хануман, и уговаривал! — огрызнулся Шварценберг. — Я Ниаку еще в прежние годы намекал, что он свой талант в гнилое болото зарывает.

— С такими способностями из него бы получился первый на всю галактику медвежатник, — вытащил улыбку из бороды Эркюль, заговорщицки подмигивая Синеглазу.

— Вот и я о том же, — немного успокоившись, кивнул Шварценберг. — Мужик своей выгоды не понимает, держится за власть в этом вонючем мирке, со змееносцами стакнулся, девчонку эту, в смысле царицу Серебряную, зачем-то грохнул, а нам теперь с его никчемным отпрыском возись! В общем, у меня разговор короткий!

Он с прежней угрозой подался в сторону прижатого к переборке Синеглаза.

— Либо мальчишка, как мы и рассчитывали, выполняет свою часть работы, либо я его отправляю палубу драить и плясать для команды апсарские танцы!

— Да ну тебя совсем, Саав! — махнул пухлой рукой Эркюль, заслоняя своей могучей фигурой без вины виноватого княжича и незаметно выпуская на свободу мартышек. — У нас на борту извращенцев нет. Мы же не поганые змееносцы, а честные революционеры. Хотя согласен, в окраинных мирах за такого кукленка отвалили бы круглую сумму, — добавил он, заставив Синеглаза похолодеть.

Ох, матушка-матушка, первая красавица далекой Страны Тумана! Зачем, спрашивается, таким пригожим родила? Лучше бы унаследовал грубоватые, мужицкие отцовские черты, зато никто бы не вел разговоры про развратные апсарские танцы. Впрочем, Эркюль, как обычно, шутил, вернее, заговаривал капитану зубы.

Как только освобожденные мартышки оказались на полу, они затеяли возню прямо между одетых в экзоскелет ног Шварценберга, так что старому пирату пришлось слегка посторониться. Для Синеглаза этого оказалось достаточно. Едва проход хоть немного освободился, он как ошпаренный выскочил из кубрика и понесся вновь к своему укрытию, искренне желая капитану провалиться в черную дыру и лихорадочно соображая, где в трюме хранится запас еды. Если удастся продержаться до любого обитаемого мира, ноги его больше не будет на проклятом корабле.

Вот только как быть с амортизатором? Ванкуверская пушнина, конечно, --">