Дж. Т. Макинтош - Вид на Солнечную систему

спящую в постели. Если он прикоснется к ней, она будет вполне реальной. Если он ударит ее ладонью по щеке, рука ощутит боль, а Уна проснется возмущенная. Если он пырнет ее ножом, ома умрет, и ему придется хоронить ее в космосе.

Все это было реальным — для него.

Он не мог видеть и оценить факты, которые демонстрировали ему шкалы. Хотя он и устал от Уны, он не имел возможности просто сказать ей — исчезни, и она исчезнет. Когда-то ему пришлось позаботиться о корабле, который доставил ее сюда, теперь придется обеспечить другой, который ее увезет.

Солитоз не был чем-то новым, с ним столкнулись вскоре после начала космических путешествий. К сожалению, пока никто не придумал, что с ним делать, разве что устранить условия, из-за которых он возник. Космос — это не просто пустое место, там еще более пусто: нет горизонта, неба, мягкого солнечного света, земли и зелени, домов, нет времени и чувства истории, как отдельно какого-то конкретного человека, так и всей человеческой расы. Хуже всего, что в космосе нет людей. Отшельник может намеренно уйти от цивилизации, но оставьте его одного на необитаемом острове, и у него разовьется психоз. Это, вкратце, и есть солитоз.

Существовала причина, по которой на станции находился человек — он контролировал работу станции — и причина, по которой он всегда жил там один. Двух человек было недостаточно, чтобы они предохраняли друг друга or солитоза. Критическое число составляло около сорока. Но сорок человек на космической станции — это экономически невыгодно. А если меньше сорока, но больше одного, это опасно для всех, ибо при солитозе люди способны на немотивированные убийства.

Вот и получилось, что оставляли всегда одного человека, который, естественно, заболевал солитозом, но обычно себе вреда не причинял, и его вылечивали потом на Земле, когда за ним прилетала смена.

Это было просто. Это оправдывало себя. Конечно, служащему станции приходилось платить за два добровольных года безумия. Редко это бывало чем-то полностью приятным или полностью неприятным. Результат принимал различные формы. Но всегда были радости и боли.

Ни один служащий станции никогда не знал, что его ждет, потому что никому не позволялось подвергать себя солитозу дважды.

Но Орда сейчас больше интересовала проблема Уны. Он знал, конечно, что не сможет разработать какое-то решение и следовать ему. Его личная разновидность болезни била не такой. Конечно же, где-то в глубине его души принималось какое-то решение. Но что именно, он не знал. Ему приходилось ждать — что получится. Но устав от Уны, он в общих чертах картину уже видел.

Надев космический костюм, Орд вышел наружу. Пятьдесят лет назад десятки кораблей пришли сюда по лучу со станции, которую удерживали на месте шесть грузовиков. Каждый корабль тащил за собой какой-нибудь никому не нужный космический камень, ибо станция, в завершенном виде, должна иметь массу. Постепенно образовалась планета — очень маленькая планетка, но достаточная для того, чтобы служить основой станции и позволять ей оставаться на орбите Плутона с минимальными затратами энергии. Станция на самом Плутоне уже действовала. Станция 3 как раз сейчас строилась.

Мягко перескакивая через камни темного безвоздушного мира, который был велик лишь настолько, чтобы удерживать на своей поверхности маленький корабль, Орд приостановился у круизера, которым воспользовалась Уна. Он был столь же реален, как и она, не больше и не меньше, Орд уже забыл подробности истории, объяснявшей появление Уны. Она была настолько несуразной — девушка, одна, прилетает на космическую станцию, какого бы типа корабль у нее ни был — что он не удосужился придумать убедительное объяснение. Уна, как и та, другая, просто появилась. У нее была заготовлена история, которую она пыталась рассказать, но Орд не дал договорить. Так лучше для всех.

Корабль, как он сейчас видел, не был явно поврежден. В качестве эксперимента он вспрыгнул на корпус. Ощущение было такое, будто он опустился на него ногами и стоит в двенадцати футах над поверхностью планеты.

Он стал лениво перебирать возможные варианты объяснения. Скорее всего, он выбрал гребень скалы и сделал из него корабль. Может быть, двенадцать футов высоты — это оптический обман, в котором повинны его глаза. Он раньше не исследовал корабль вплотную, да и сейчас не стал, жаль было бесплодных умственных усилий. Он-то не будет сознавать, что сам создает все, что --">