Гораций Леонард Голд - «Вопрос формы» и другие рассказы

надеждой притормозил рядом с возбужденно шагающим человеком. Гилрой еле сдержался, чтобы не обнять таксиста, спасшего его от непогоды. Он торопливо забрался в кабину.

– Хорошенькая ночка для убийства, – заметил водитель.

– Хотите сказать, что работа сегодня плохо идет?

– Хочу сказать, что погода паршивая.

– Будь я проклят, если я на это возражу! – саркастически воскликнул Гилрой. – Но она не должна нас задерживать. Я спешу. В больницу «Мемориал», и побыстрей, пожалуйста!

Водитель с озабоченным видом рванул с места в карьер. Он вырулил на середину улицы и пронесся через перекресток за мгновение до того, как погас светофор.

ТРИ КАТАТОНИКА за месяц! Гилрой покачал головой. Настоящая загадка. Нет, сбежать они никак не могли. Во-первых, кто-нибудь об этом заявил бы, а во-вторых – они физически не были в состоянии совершить побег. И откуда у них взялись аккуратные хирургические разрезы на шее, профессионально зашитые двумя швами и профессионально перевязанные? Разрезы, к тому же, совершенно свежие. Гилрой придавал особое значение тому, что все трое были плохо одеты и страдали легкой формой истощения. Но в чем же подоплека? Он пожал плечами. Его интуиция обещала что-то из ряда вон выходящее.

Такси затормозило у тротуара. Он просунул в окошко деньги и выскочил из машины. Ревущий дождь захлестывал его. Превозмогая порывы ветра, он устремился к подъезду.

Задыхающийся, промокший до ниточки и наполовину раскаивающийся в капризе, заставившем его носиться с тремя бродягами-кататониками, он вынул из кармана промокшее удостоверение и показал его девушке, сидевшей за столом в приемной.

– О, газетчик! Что у нас, какая-нибудь сенсация?

– Ничего особенного, – ответил он небрежно. – Какого-то бродягу нашли на углу Йоркской и Девяносто первой. Он что, в палате наверху?

Девушка посмотрела в журнал и кивнула.

– Он ваш родственник?

– Внучек.

Когда он повернулся, чтобы уйти, явственно прозвучал звук хлюпающей воды в его ботинках.

- Ерунда, должно быть, я наступил в лужу.

Когда он исчез в лифте, девушка покачала головой и по-старушечьи поджала губы.

Выйдя из лифта, он уверенно зашагал по длинному белому коридору. У входа в палату он столкнулся с редактором – замерзшим, промокшим и недовольным.

Дежурный доктор искоса посмотрел на них, когда они бесшумно вклинились в круг практикантов, обступивших кровать.

Кататоника уже раздели, вытерли и растерли спиртом. Мышцы его были расслаблены, глаза прикрыты, челюсть по-идиотски отвисла. На шее была видна темная полоска от удаленного хирургического пластыря Гилрой увидел часть шва под остриженными волосами.

– Кататоник, док? – тихо спросил он.

– Вы еще кто такой? – резко выпалил доктор.

– Гилрой… «Морнинг Пост».

Доктор снова посмотрел на лежащего на кровати человека.

– Кататоник, несомненно. Никаких признаков алкоголя или наркотиков. Легкое истощение.

Гилрой деликатно отпихнул локтями пару практикантов и пробрался поближе к врачу.

– Но инсулиновый шок ведь не дал результатов? Чего и следовало ожидать.

– Почему? – удивленно спросил доктор. – При кататонии он всегда действует… По крайне мере, временно.

– Но в данном конкретном случае ничего не выходит, не так ли? – стоял на своем Гилрой.

Голос доктора звучал тихо, как бы признавая поражение.

– Да.

– О чем вы? – раздраженно спросил редактор. – И что такое кататония? Паралич?

– Это последняя стадия шизофрении, – ответил доктор. – Мозг восстает против груза ответственности и забот и ищет в своей памяти время, когда ничто его не обременяло. Он возвращается в детство, но в детстве тоже были свои заботы; возвращается еще глубже, но заботы начинались с самых ранних дней. Наконец, он замирает на стадии предродового умственного состояния.

– Но в таких случаях имеет место постепенная дегенерация, – вставил Гилрой. – Задолго до наступления полного умственного вырождения, болезнь обнаруживается и человека помещают в больницу. Он проходит через безумие, идиотизм и после долгих лет медленной дегенерации кончает тем, что отказывается использовать свои мышцы и свой мозг.

РЕДАКТОР выглядел удивленным.

– Почему же инсулиновый шок должен вывести его из такого состояния?

– Он и не должен! – выпалил Гилрой.

– Нет, должен! – сердито ответил доктор. – Инсулин резко снижает содержание сахара в крови и вызывает шок. --">