Стефан Вайнфельд - Рассказы

насчитывала уже в три раза больше сотрудников, чем вначале. Однако и этого оказалось недостаточно.

Очень скоро стало ясно — необходимо отбирать изобретения по их значимости и практической применимости. Ведь не было никакого смысла давать ход таким, например, разработкам, как прибор для продырявливания кастрюль и горшков или автоматическая антистиральная машина, которая сминала, покрывала пятнами и активно пачкала выстиранное, отутюженное и сложенное белье. Приходилось откладывать в сторону материалы на механизмы, служившие той же цели, что и уже применяемые, но гораздо более сложные. Некоторые изобретения, достаточно оригинальные и даже остроумные, но не обещавшие быстрого их использования, направлялись в архив, где им предстояло пылиться на полках. Очень скоро было подсчитано, что если в Патентное ведомство направлять все, что можно было заявить, то Троя быстро придет в упадок, поскольку пошлины за охрану патентов поглотят большую часть бюджета, а на быстрое возмещение затрат от реализации изобретений рассчитывать нечего.

Меж тем хозяйство базы Троя и без того оказалось в сложной ситуации. Постоянный недостаток в людях катастрофически усугублялся необходимостью отряжать лучших специалистов для обслуживания МАШИНЫ. Пришлось притормозить реализацию планов развития базы, ограничить коммунальные услуги и, наконец, уменьшить выпуск креатита, который представлял собою основу экспорта.

В отношении троянцев к МАШИНЕ было что-то от одуревшего игрока, который рассчитывает на то, что проблеск счастья компенсирует ему все неудачи. По существу, МАШИНА напоминала игральный автомат, манящий возможностью крупного выигрыша, но требующий — без гарантии возвращения ставки рисковать всем, что ты имеешь.

Теперь Дон возвращался домой измочаленный, молчаливый, угрюмый. Ева не спрашивала ни о чем. Однако однажды она осмелилась заметить:

— Похоже, МАШИНА не оправдала ваших надежд?

— МАШИНА делает изобретения не так, как бы мы того хотели, — недовольно ответил Дон. — Ей дела нет до целесообразности конструкций. Ее интересуют только их новизна и существенные отличия. Если б не мы, люди, приспосабливающие ее придумки к теперешним и будущим потребностям, то, честно говоря, изобретения МАШИНЫ не стоили бы выеденного яйца.

— А нельзя ли ее усовершенствовать или даже переконструировать?

В голосе Евы чувствовалась не издевка, а искренняя заинтересованность. Дону именно это было необходимо.

— Хм… Это несколько философская проблема, — ответил он. — Ведь речь идет о создании машины, которая облегчила бы человеческое мышление. Более того — машина, которая лучше человека знала бы, что ему надо.

Он минуту подумал.

— Что такое изобретение? Удовлетворение определенных потребностей, реально ощущаемых в настоящем или ожидаемых в будущем. Либо же — путь для исполнения желаний. А разве хоть одна машина может желать за человека? Либо ощущать его потребности? Предвидеть их? Нет, не думаю, чтобы это вообще было возможно… А если и да… Пошло бы это нам на пользу?

— Почему же в таком случае вы вообще не выключите МАШИНУ?

Вопрос был болезненным.

— Видишь ли… Ты, вероятно, знаешь, что экономике Трои грозит крах. Практически мы уже скатились на пятое место. Микены нас опередили. Выключение МАШИНЫ уже не спасло бы нас, так или иначе пришлось бы базу ликвидировать. Пока МАШИНА работает, можно по крайней мере тешить себя надеждой, что она в конце концов создаст что-то путное. Вдруг натолкнется на изобретение, которое позволит нам занять хотя бы прежнее положение и спасти Трою?

— Ты сказал — «тешить себя надеждой»?

— Да. Надо смотреть правде в глаза: мы проиграли.

— Почему ты так говоришь?

— МАШИНА уже начала навязывать нам свою волю.

— Что значит — навязывать? — удивилась Ева.

— Она требует, чтобы мы в обязательном порядке патентовали ее изобретения. Если спустя определенное время она не находит в библиотеке Патентного ведомства свое изобретение, она повторяет его. Недели через три, как я подсчитал, она войдет в цикл и будет выдавать только то, что мы уже отвергли.

— «Нельзя жизнь строить на одной надежде», — процитировала Ева.

— Интересное замечание. Кто это сказал?

— Эпиктет. Философ первого века докосмической эры.

— Слушай, а что ты сказала тогда? — спросил Дон, немного подумав.

— Когда?

— Ну когда я впервые прочел тебе о МАШИНЕ? --">