Морли Робертс - Туман

сумке, пощупал — похоже на бриллианты. Подошел к соседнему магазину, разбил окно и нахватал с горсть. А почему бы и нет? Кому они теперь нужны? Лондон умирает. Но у вас-то есть шар.

И снова повисла тяжелая тишина. Крэбб ушел — сказал, попробует узнать новости. Он легко двигался сквозь мрак, фигура, сотканная из тьмы и ночи. Лондон превратился в преисподнюю: стояла тишина, но в тишине этой раздавались крики. Одни лошади падали замертво, другие бродили сами по себе. На улицах полыхали пожары, вызванные столкновением экипажей; мрачные тени горели в огне, жарили конину на скрытых от взоров языках пламени; кто-то танцевал в пьяном угаре и падал в костры. Многие предлагали краденое золото в обмен на еду, драгоценности за горстку пищи, выходили на охоту. Они говорили — голоса говорили, — что река уже переполнена плавающими на поверхности трупами, и пожары распространялись дальше. В ночи раздавались безумные женские крики и дичайший смех. Оказавшиеся на грани гибели люди играли с собственной смертью: бросались в огонь, совершали преступления и творили непоправимое. Некоторые исступленно звали своих жен и дочерей, кричали маленькие дети и заблудившиеся старики. В церквях не умолкли молитвы; проходя мимо одной, Крэбб слышал, как слепой органист взывает к небесам сумасшедшей музыкой. Безумец старался для него.

— Какой жуткий, ненормальный мир, — сказал Крэбб. — Тьма окутала меня много лет назад. Но слеп не я, а этот город.

Он заговаривал с людьми, и одни вели себя смиренно, другие же — дико. Ему пересказывали слухи, престранные. Удивительно, как быстро слухи распространяются в темноте. Бешеные толпы шагали на восток и запад, на юг и север, или пытались шагать. Но мало кто знал, куда идет. Говорили, один человек с компасом привел тысячу других к реке и упал в воду. В парках было полно скитальцев. Богачи высовывались из окон, предлагая заплатить тысячи и падали жертвами убийц, убивавших их за деньги, которых они даже не могли найти. Один человек разжег костер из банкнот. Чей-то голос рассказал, что грабители вломились в банк и мешками тащат оттуда золото. Мостовые были покрыты толстым слоем скользкой жижи, повсюду валялись трупы. Народ напивался на берегу реки и бросался в воду. Люди прыгали из окон и падали слепым бродягам на головы.

На железнодорожных путях стояла тишина, никакого движения. В низовьях реки сгрудились заброшенные корабли. На телеграфах тоже было тихо, люди разбежались оттуда. Телефонные станции опустели. Внешний мир бросил Лондон и отрезал его от себя. Город тонул в яме, лежал на дне колодца. И все эти новости Крэбб собирал и пересказывал друзьям по возвращении. Но еще он приносил еду, и они ели в темноте. Он принес вино, и они напились в ночи. Постепенно они потеряли счет дням и ночам. Но каждый день (или ночь) Бентли с Крэббом пытались отыскать место, где хранился воздушный шар.

На десятый день они нашли его. В тот день леди Семпл уже, казалось, была при смерти.

С огромным трудом, хоть им и помогал сторож, они дотащили шар до газовой станции, и к ним присоединился лорд Жервез, оставив Джулию присматривать за больной матерью.

— Это наш единственный шанс, дорогая, — сказал он ей, уходя.

Он поцеловал ее в темноте, а затем поцеловал умирающую — ибо она непременно умрет, если они не спасут ее из этой мглы, — и ушел вместе с Крэббом и Бентли.

Они работали вслепую; глаза болели и ничего не видели; сердца трудились на износ: вязкий и грязный воздух только ухудшался из-за пожаров, которые охватывали все больше домов из-за безрассудства и сумасбродства сбитых с толку людей. И снова на час небо вверху слегка прояснилось. Они смогли разглядеть друг друга. А потом опять наступила тьма. При помощи сторожа, ставшего их рабом, рабом Крэбба (который работал за троих и вел себя спокойнее всех), они принялись надувать огромный шар. В кромешной тьме приходилось действовать с величайшей осторожностью, чтобы не повредить гигантский корабль — их единственное спасение. Наконец это чудовище начало чудесным образом раздуваться, как огромный мухомор посреди ночи. Постепенно шар натягивал веревки. Мужчины смогли на ощупь определить его пропорции, и от этого волнение чуть отступило.

— Мы выберемся отсюда, — сказал лорд Жервез. Он жаждал жить. Он был молод, влюблен, мир казался ему огромным и прекрасным. Но Бентли оказался достойнее него, а Крэбб так и вовсе стоил их обоих, хоть и был простым солдатом, --">