Всеволод Вячеславович Валюсинский - Большая Земля

Дэвис задыхался. Маска была велика ему. Газ просачивался, трудно было дышать… Ах, да не все ли равно! Раз, только раз вздохнуть полной грудью!

Приближались какие-то люди, тоже в масках, большие. Дэвис хотел крикнуть: «сюда!» Но звук потерялся в маске. Клапан вывалился изо рта, Дэвис не мог сразу поймать его снова. Душно, прочь маску!

Противогаз упал на землю. Дэвис, как рыба, жадно ловил воздух и пытался что-то крикнуть набегающим победителям. Но раздирающая, шершавая струя сжала горло, стиснула грудь…

С последними проблесками сознания Дэвис схватился за резину и упал на землю. «Поздно», — мелькнула мысль. Он хотел крикнуть: «Эллен!» Но сознание провалилось в какую-то сверкающую бездну, и последними остатками сил, выдыхая из отравленных легких смертно-ароматный газ, он слабо прохрипел: «Дэзи… Дэзи…»

Высокие фигуры пестрой толпой серых и черных пятен окружили лежащего карлика. Все они были в масках, и потому молча, как водолазы, наклонились и шевелили круглыми резиновыми головами…

Один из уродов подхватил маленькое тельце на руки и быстро понес его в сторону, к картофельному полю. Остальные, проводив их блестящими взглядами стеклянных глаз, повернулись и стали догонять ушедших вперед товарищей.

Поднялся ветер. Великан с карликом на руках приблизился к лесу. Маленькая голова карлика безжизненно моталась из стороны в сторону. Остановившиеся глаза строго смотрели в синюю лесную даль. Там, в той стороне — Хайн-озеро…

Навстречу попадались новые группы людей в масках. Они с удивлением провожали странную пару. Но им было некогда задерживаться, они торопились в город. Там местами еще кипел бой, кашляли бомбометы, люди кончали трудную работу.

Пройдя перелесок, великан вышел на дорогу. Здесь, на горе, был уже чистый воздух, здесь кончалась полоса газа. На лужайке в боевой готовности стоял резервный отряд. Великан стащил маску и некоторое время тяжело дышал.

— Товарищ Третьяков здесь?

— Нет. С Поповым в обход пошел. Это у тебя кто?

Отряд окружил пришедшего со всех сторон. Лица были серьезны.

— Это четвертый «малый», Ивана Петровича товарищ. К малым его надо доставить. Где малые?

— В палатку неси, в лазарет. Тут всего с версту по дороге. Летучка там стоит, и малая с ними…

Провожаемый угрюмым молчанием, партизан снова взял на руки маленький труп и побрел по дороге. Его подкованные «бахилы» глухо стучали на камнях.

Мостик, ручей, затем — зеленая палатка. Внутри не хватало места, поэтому вокруг, на брезентах и прямо на земле, лежали раненые. Слышались с. тоны. Обгоняя партизана, по дороге мерным шагом взад и вперед двигались санитары с носилками.

У палатки шла суетливая, быстрая работа. Одни возились с ранеными, другие носили из ручья воду. На дороге стояли запряженные подводы. Вереница лошадей тянулась далеко, скрываясь за поворотом. В воздухе висели говор, крик…

Все заняты были спешной работой и не обращали внимания на старого партизана с его ношей.

Осторожно ступая громадными «бахилами» между ранеными, он пробирался ближе к палатке.

— С живыми не справятся, а я тут с мертвым, — бормотал он. — Сестра, сестрица! Примите у меня вот этого, малого…

Пожилая сестра поднялась от носилок.

— Что? Какого «малого»? — спросила она. Но, бросив взгляд назад, поняла в чем дело. — Клади здесь, под дерево. Что с ним?

— Не живой. В газы попал, а в маске не вытерпел, видно. Велика ему.

Сестра наклонилась над карликом.

— Да, помер.

В этот момент принесли раненного в живот. Послышались стоны. Сестра кинулась навстречу. Из палатки показался хирург, жадно затянулся папиросой и скрылся снова.

— Дорогу!

Партизан отскочил в сторону и пропустил несколько носилок с перевязанными уже ранеными. Он чувствовал себя лишним здесь. Надо в город, там бой еще…

— Шесть подвод подавай! Живо!

Загремели колеса.

Надо было уходить… Великан бросил последний взгляд под дерево, где лежал маленький человечек, и выругавшись пошел прочь. В тот же момент фартук палатки откинулся и показалась маленькая фигурка. Серые глаза вопросительно уставились под дерево. Партизан обернулся. Крякнул…

— Это он… он, малая барышня.