Игорь Ткаченко - Пасьянс гиперборейцев (Фантастические повести и рассказы)

Игорь Ткаченко ПАСЬЯНС ГИПЕРБОРЕЙЦЕВ Фантастические повести и рассказы

Конечно же, любимой жене

ЭПИСОДИИ ОДНОГО АРМАГЕДДОНА

Ни по земле, ни по воде

не найдешь ты пути к гиперборейцам.

Пиндар

ПАРОД

Дальше понятней не станет, поэтому давайте договоримся сразу: глупых вопросов не задавать, а на умные я сам не знаю ответа.

А на все неизбежные «почему, как, откуда» отвечу: потому что, так, отсюда.

У калейдоскопа не спрашивают: почему?

Не спрашивают у облаков: почему собака и зачем верблюд?

И у колоды карт, если только она не в руках шулера, не спрашивают: откуда шестерка, если я хотел туза?

Согласен, можно было применить известную уловку: обозвать эти листки рукописью, найденной на помойке, под кроватью, присланной неизвестным самоубийцей или сброшенной с вертолета, рассыпавшейся и сложенной вашим покорным слугой так, как сложилось, то есть всяческими способами откреститься и встать в сторонке, оставив тем не менее свою фамилию на титульном листе.

Но зачем?

Да и не о том я.

Вот еще: не буду делать оговорки, что все действующие лица, ситуации и учреждения вымышлены. Это не так.

А вот никакого наукообразного обоснования я не знаю и придумывать не стал.

Почему узор в калейдоскопе сложился так, а не иначе?

Почему один раз пасьянс сходится, а потом, сколько ни бейся, никакого толку?

Почему за полчаса до встречи с тем, кого не видел года два и думать забыл о его существовании, он вдруг вспоминается? Или, оказавшись в совершенно незнакомом месте, ловишь себя на мысли, что здесь уже когда-то, очень давно, бывал? А войдя в собственную комнату, вдруг не можешь ее узнать?

Да, а чья это, собственно, физиономия в зеркале по утрам? Моя? Позвольте, а откуда борода и усы?

Нет, нет, вынужден вас огорчить. Мое психическое состояние на известной шкале занимает среднее положение между двумя пограничными — шизофренией и маниакально-депрессивным психозом. То есть я, как, надеюсь, и вы, совершенно нормален, о чем есть соответствующая запись в соответствующих документах.

Меня зовут Игорь, мне, как и вам, миллион миллионов лет, но я еще не устал и не спешу увенчать себя венком и броситься в море. Когда меня убивают или я умираю сам, я кладу эту карту в самый низ колоды или осторожно поворачиваю калейдоскоп.

А еще меня зовут Самсон и Адраст, Радунк и Димон, Тарнад и Марк Клавдий Марцелл. А еще Гауранга, Радомир и Данда. А еще Вероника, Сцилла и Ольга.

Вас как зовут?

И меня так же.

У меня много имен, всех я не знаю, потому что много узоров в калейдоскопе, велика колода и еще не сошелся пасьянс.

Что касается гиперборейцев, то есть, говорят, такие люди. Солнце у них заходит раз в году и не надолго, земля дает по два урожая, и урожаи те не гниют на корню или в закромах, а сами гиперборейцы отличаются необычайным долголетием, живут счастливо в мире лугов и рощ. Когда их старцы устают от жизни, они, увенчав себя цветами, бросаются в море и находят безболезненную кончину в волнах.

Не туда ли мы стремимся на протяжении сотен своих жизней?

Или когда-то жили мы там, но потом, за какое-то страшное прегрешение, были изгнаны и вот теперь мечемся, ищем дорогу, вертим калейдоскоп судьбы, вновь и вновь пытаемся сложить пасьянс.

Может быть, так, а может быть, по-другому или вовсе перпендикулярно.

Я честно предупреждал, что на умные вопросы ответа не знаю.

И, наконец, «парод» — это не приятель «пародии». Так назывался проход на орхестру между амфитеатром и зданием скены, по которому вступал хор, итак же называлась в древних комедиях и трагедиях первая вступительная песнь.

Так что по-нашему, попросту, — это «въезд». И для тех, кто «въехал» —

ЭПИСОДИЙ ПЕРВЫЙ

Строфа 1

Не знаю почему, но возвращаться сюда приятно, и просыпаться приятно не на жарких шкурах в шатре Варланда и уж тем более не на соломенном тюфяке в казарме гладиаторов, а в просторной светлой --">