Андрей Владимирович Тепляков - Дело о Ведлозерском феномене

поставлено на кон, оставалось только ждать. Сидеть и ждать.

— Как думаешь, получится у нас? — просил Вадим.

— Надеюсь. Петр говорил, что должно рвануть как следует.

— Я не об этом. Получится ли у нас прекратить все это?

— Не знаю.

— А я ведь уезжать собирался, — сказал Вадим с тоской. — Девушка у меня есть в Петрозаводске. Невеста. Мы в августе собирались расписаться. Я все ждал, откладывал. И вот дождался.

— Как зовут девушку?

— Ира. Если вернемся, покажу тебе фотографию. Ты таких не видел.

— Наверное, — согласился я.

Вадим стал рассказывать об Ире, о Петрозаводске и о том, как они будут обустраивать жизнь в городе. Его словно прорвало, и он никак не мог остановиться — все говорил, говорил. Было что-то дикое в том, чтобы сидеть на корточках у входа в подземелье перед толпой чудовищ, выставив вперед горящие факелы, и слушать про девушку Иру.

Позади вдруг послышались голоса и невнятный шум. Я обернулся, и в лицо мне ударил свет фонарика. Это был Лаврентий. Он быстро полз на четвереньках. За ним маячило лицо Виктора Анатольевича.

— На выход! — закричал Лаврентий. — Сейчас рванет!

Он толкнул меня, и мы выкатились наружу, размахивая перед собой факелами. Краем глаза я увидел, как выбираются из шурфа Петр и Виктор Анатольевич.

— К лесу! — крикнул Петр. — Как можно дальше!

Мы побежали прямо в толпу чудовищ. Она подалась назад, разошлась, разрезанная огнем факелов, а потом сомкнулась и поглотила нас. Казалось, их стало еще больше. Мы не успевали поворачиваться, чтобы отбивать их атаки. Очень скоро я потерял остальных из виду и остался один на один с чудовищами. Они сжимали кольцо вокруг меня. Я почувствовал, как на спине повисли сразу несколько тварей, еще мгновение — и факел вырвали у меня из рук. Сразу же целая толпа навалилась на меня, я упал на землю лицом вверх, и в этот момент почувствовал, как земля дрогнула. Из шурфа вырвался яркий огненный язык, а центр поляны вдруг просел. В лицо мне ударил порыв ветра, а затем донесся низкий грохот. И тут же все слилось вместе — грохот, жар огня и слепящий глаза свет солнца. Ветер загудел в кронах и желтая дымка вокруг начала рваться. Она не рассеивалась, не уносилась потоками воздуха, она словно смывалась, стекая к земле и впитываясь в нее. И вслед за ней исчезали чудовища. Их контуры искривились и стали распадаться, будто акварельный рисунок, залитый водой.

Помню, что успел подумать: «Вот и все». А потом не помню ничего.

Эпилог

Сентябрь.

История Щукнаволока закончилась последней точкой в отчете о событиях лета 2005 года. Поселок в полном порядке. Над ним снова светит солнце, правда уже осеннее и не такое яркое, люди занимаются своими обычными делами; теперь никто не боится ехать в Ведлозеро или даже в Петрозаводск — земля перестала удерживать своих детей.

Все участники недавних событий живы и здоровы, и Гена, и Степан, на которого напали «водяные» возле выхода из пещеры. Они не помнят, что с ними случилось. Это, наверное, к лучшему. Память отказывает всем нам, события лета тускнеют и стираются, скоро от них останется только наш отчет и диктофонные записи.

Так что же там произошло?

В отчете сказано, что в поселке обнаружено вещество, по составу и свойствам близкое к ЛСД. Оно вызывало устойчивое привыкание и «ломку», а так же оказалось хорошим обезболивающим. Этим веществом, которое представляло собой остатки «студня», оказались покрыты стены всех домов в Щукнаволоке.

По гипотезе Лены, галлюциноген в сочетании с устойчивой образной системой, сложившейся за многие годы, способствовал появлению массовых видений. Коллективное бессознательное породило «водяных» Щукнаволока. Именно этим она объясняет тот факт, что никто на самом деле не пострадал от нападений чудовищ. Есть и еще одно косвенное доказательство ее гипотезы: до тех пор, пока мы не объявили о неспособности «водяных» видеть неподвижные предметы, они могли их видеть. Два свидетеля утверждали, что существа реагировали на людей даже тогда, когда те не шевелились. Своими словами мы модифицировали миф, люди поверили в него, приняли охотно, потому что он давал надежду, а коллективное бессознательное воплотило новый миф в реальность. Если бы мы сказали, что при встрече с лягушкой «водяные» начинают квакать, то, не исключено, они бы действительно стали квакать. Мы сами творили своих монстров — и теперь, и в далеком 1933. Вспомнить хотя бы, --">