Борис Гедальевич Штерн - Феникс сапиенс (СИ)

появляться в разных местах и принимать разные формы, потому его нельзя описать словами. Но каждый, кому выпало несчастье его увидеть, сразу понимает: курзыц! После встречи с курзыцом человек становится одержимым, пропащим, обуреваем бесовским смятением, и в конце концов, чтобы прекратить мучения бедолаги, соплеменникам приходится забивать его камнями.

Река текла неспеша, да и беглецы никуда не торопились – долгие ночлеги на берегу, дневные остановки. От погони их надежно охранял тот самый страх соплеменников перед далями, который они однажды преодолели благодаря Отцу. Отец и раньше не испытывал особого страха – ходил дальше всех, лучше всех знал окрестности, служил проводником в набегах на соседей. Народ относился к нему с настороженным уважением. Уважение проистекало из его ума и знаний, а настороженность – из его пренебрежения страхами и предписаниями. Настоящее имя Отца невозможно передать транскрипцией. Дело в том, что язык их племени крацз полон цокающих и щелкающих звуков. Придется пользоваться прозвищами путешественников, которые поддаются приблизительному переводу. У Отца было прозвище – одно короткое слово, которое при попытке перевода развернулось бы во фразу «человек, который знает, что за горами». Попробуем свернуть это прозвище в неологизм «Землевед», что примерно будет соответствовать его роли в племени.

Землевед задумал побег и возглавил его. Он сам решил, кого возьмет с собой, и уговорил всех по отдельности, используя разные доводы. Первой стала жена Землеведа. Ее прозвали Мамашей за беспредельное детолюбие. Всех малых детей племени она как будто считала своими, тем более, что половину из них приняла на белый свет собственными руками. Именно благодаря ей в семье появился Приемыш – его мать умерла от внутренней грызи, а отец еще раньше погиб в набеге на чхудз. Она не хотела расставаться с чужими детьми, но также не могла расстаться с мужем. Решающим доводом для нее стали малышки. Они были предназначены в жертву духу Великого Истребителя Врагов перед предстоящим набегом. Такая у племени была традиция… В жертву приносили трофейных девочек, таким образом, избавляясь от проблемы орущих, цепляющихся, царапающихся матерей и готовых отомстить отцов. И когда Землевед пообещал взять их с собой и тем самым спасти, Мамаша с облегчением согласилась.

Гораздо легче оказалось уговорить друга, без которого никуда… Друга прозвали Камнебоем за непревзойденное мастерство в изготовлении каменных инструментов. У него был свой набор приемов. Первый этап – раскалывание крупных камней на много осколков. Камнебой всегда знал, как лучше расшибить данный камень, и обладал достаточной для этого физической мощью. Потом он выбирал: этот осколок – для топора; этот – для мотыги; у этого отличный острый скол для ножа; из этого получится наконечник копья; а из осколков поменьше – игрушки детям. Далее кропотливо доводил заготовку до аккуратного инструмента – шлифовал, затачивал, просверливал, прилаживал деревянную ручку. Камнебой, выслушав Землеведа, прошел в задумчивости десять шагов туда, десять обратно, расплылся в улыбке, потряс кулаками над головой и воскликнул: «Да!!!»

Дочь по прозвищу Красотка (действительно, и черты лица, и формы – все при ней) согласилась хоть и с неохотой, но почти сразу – ее домогался вождь, которого она предпочла бы видеть на погребальном костре, нежели на собственном ложе. А когда отец перечислил ей участников побега, Красотка явно повеселела.

С сыном оказалось сложнее. Он был патриотом. Совершенно искренним патриотом и славным воином в придачу. Не только хорошим воином, но и отличным охотником – за точность метания копья и стрельбы из лука его прозвали Остроглазом. Чтил законы племени и вождя как наместника духов предков. Землевед даже взял с него на всякий случай страшную клятву о неразглашении, прежде чем посвятить в план побега. Когда Остроглаз узнал, что уходит вся семья, он поднял сидельный камень над головой и изо всех сил грохнул оземь. Потом схватил свое копье и с огромным усилием переломил древко через колено. Потом сел, обхватив голову руками. Но все же и к Остроглазу нашелся ключ по прозвищу Запевала – его жизнерадостная долговязая невеста, которую долго уговаривать не пришлось. Она была урожденная чхудз – тоже бывшая трофейная девочка, росла как трава, без семьи, чего-то нахваталась от добровольных нянек, от детей-ровесников, от --">