Павел Николаевич Губарев - Депрессия, роботы и один велосипед

диким волком. Всегда есть переходное звено, животное, которое было между ними. Пусть и вымершее. Мы можем говорить только о популяции собак и о популяции волков, между которыми провели условную черту. А на самом деле там есть серая зона. Так и добро и зло это на самом деле наборы добрых и злых поступков. Бывает добро, которое другие люди считают злом. Но люди хотят видеть идеальный чертёж, модель, абстракцию, правило, закон, концепцию, схему! Идею чистого добра и чистого зла. Такую же простую и ясную как идея треугольника. Но это невозможно.

Мужик прав, не так ли? Хотя какая ему разница в самом деле – отдельная сущность добро или не отдельная. Мне бы его проблемы.

В ответ М*** нёс какую-то ахинею. Он говорил, что люди живут не в объективной реальности, а внутри своей головы. Что мир для нас это пространство идей и представлений:

– Из чего состоят камни? Подумайте. Обычно мне в ответ говорят, что камни состоят из горных пород. Какого-нибудь оксида кремния. На самом деле камни состоят главным образом из пустоты! Пространство между ядром атома и соседним ядром атома во много тысяч раз превышает размеры самого ядра. Так что внутри них ничего нет. Но людям это знать не нужно. Камни достаточно твёрдые и плотные, чтобы на них наступать. Так видели мир кроманьонцы, так продолжаем видеть его мы. Если это для вас слишком абстрактно, подумайте вот о чём: кирпич состоит в основном из пустоты, но от этого не будет легче, если он упадёт вам на голову.

И что-то ещё про то, как эпифеноменологически разворачивать юмовское понимание «я».

Это на словах. А на деле он устраивал выставки. Брал людей, цеплял им датчики к шее и делал визуальные репрезентации комка в горле. Комка никакого на самом деле нет: это ощущение, которое создают напряжённые мышцы в горле печального человека. М*** это не смущало. Он цеплял датчики людям к голове, определял настроение; делал карты радости и печали в нашем мегаполисе. По его словам это и были настоящие карты местности. Обычные карты он печатал на бумаге и сжигал на открытии выставки. А карты радости и печали устанавливал в телефоны посетителям.

В общем – жил в каком-то своём мире. Впрочем, живи я в его мире, я бы тоже поставил себе какой-то особый навигатор.

Однако же в его роботах была нормальная навигация – спутниковая. И в одном из них были вполне привычные координаты. Имя, адрес и фотография девушки. Я снова проследил за роботом. Когда девушка открыла дверь, я взял робота на руки.

– Здравствуйте. Не подскажете, что это такое?

Я снова увидел, как человек бледнеет на глазах. У девушки на лбу и щеках была какая-то сыпь, скорее всего из-за аллергии. Пятна – едва заметные сперва – вдруг стали чётко видны.

Впрочем, девушка быстро совладала со страхом и пришла в бешенство.

– А вы кто такой? Что вам от меня нужно?

Я тихо и вежливо повторил, что лишь хочу знать, что это такое, потому что я когда-то это ремонтировал.

Она поколебалась, а потом с шумом хлопнула дверью.

– Уходите, а не то я вызову полицию! – донеслось из-за двери.

– А вызывайте, – сказал я. – Надо разобраться наконец. Слушайте, я не хочу вас огорчать, но это какие-то опасные штуки и…

Я почувствовал себя глупо, собравшись объяснять перед закрытой дверью всю историю с М*** и гаражом, полным роботов, похожих на чесночные головки. Поэтому замялся.

Так мы и стояли добрых минут десять: я держал робота на руках, как непристроенного котёнка, потел, злился и рассматривал цифру «49» на двери. Я слышал, что по ту сторону девушка взволнованно дышит, но явно не торопится звонить в полицию.

– Вы прекрасно знаете, что это такое! Вы гад! – рявкнула она и отошла от двери.

Больше я от неё ничего не добился. Шагая по дороге к гаражу, я решил, что больше не буду трогать «мишени», как я назвал про себя тех, к кому бежали включённые роботы. Кроме мишеней был и стрелок.

Стрелок умер, но остался его оруженосец. Следить за почтовым ящиком самому было не обязательно. У меня в гараже было много десятков пар электронных глаз. Я выставил двух роботов на подогретый весенним солнцем асфальт, а сам развалился на раскладушке, слушая музыку. Я жил на диете из чипсов и молока, и это пора было менять, но уходить надолго за нормальной едой я не хотел. Так я квасился два дня, слизывая крошки с пальцев и обдумывая стратегию разговора с тем, кого я поймаю возле почтового ящика. Стратегий образовалось четыре: просьбы, запугивания, подкуп --">