Владимир Леонидович Ильин - Самые странные существа

Произвожу в уме расчет времени, и оказывается у меня до ближайшего пункта программы – автокатастрофы – лишних полчаса. Неплохо. Ноги гудят от усталости: с утра мотаюсь по жаре, по пыльным улицам, от одного события к другому. И глаза устали от постоянного напряжения. А в кафе уютно, прохладно, от стойки бара слышится приглушенная визгливая музыка – кажется, они называют ее джазом. Или роком? Не помню уже… Не хочется опять окунаться в липкую жару, пыль и смог города. Но придется. Боковым зрением вижу, что на меня неодобрительно косится бармен: сидят, мол, тут всякие, ничего не едят, не пьют, место только просиживают зря. Пора перестать мозолить ему глаза – на всякий случай…

Опять иду по размякшему от жары до тестообразного состояния асфальту.

На перекрестке – панорамный взгляд вокруг.

Эпоха перестройки, как у нас ее называют. Здесь, впрочем, тоже. Вон – огромные буквы по всему козырьку крыши здания, почти в квартал длиной: "Перестройка. Демократия. Ускорение". Да-а-а. Буквы с подсветкой, огромные, в человеческий рост, но уже грязные, и одно "Е" куда-то делось… Лучше бы этот материал на что-нибудь полезное пустили.

В который раз обращаю внимание на то, как плохо тут живут люди. На многих – старая, обветшалая одежда, грязная, заношенная до плачевного состояния обувь. На старушек вообще больно смотреть, как они ковыляют, влача потертые матерчатые «авоськи» с одиноким пакетом скверного кефира и половинкой черствого батона. И мусор, мусор кругом – боже мой, в какой грязи и в каком убожестве они прозябают!..

Я сворачиваю с улицы под длинную арку, но, дойдя до ее середины, раскаиваюсь, что решил сократить путь. Экстремальная ситуация пятой категории.

В полусумраке арки, за мусорными баками у самой стены, происходит какая-то аномальная возня. Стараюсь туда не смотреть, но все равно вижу, как двое здоровенных и расхлюстанных детин, прижав к стене женщину средних лет, пытаются вырвать из ее рук сумочку и одновременно зажать ей ладонью рот. "Добром прошу, отдай, сука, а то зашибем!" – рычит один из грабителей, но женщина вырывается и начинает отчаянно кричать сквозь слезы: "Помогите! Помогите! Господи!.. Отпустите меня, сволочи!"

Один из детин, услышав мои шаги, поворачивает ко мне свою потную, мерзкую физиономию и сипит: "Давай, падла, вали отседа по-быстрому!" И женщина, с надеждой и со слезами, из-за спины: "Помогите, мужчина! Ведь грабят средь бела дня!"

Я здоровый и сильный. Я прошел курс спецподготовки и мог бы шутя справиться с этими двумя орангутангами. Но я – Наблюдатель, и не имею права вносить правку в историю. Даже если бы эту женщину четвертовали сейчас у меня на глазах. Иначе… Через много-много лет это может так аукнуться человечеству!.. Вот почему Наблюдатель должен ни во что не вмешиваться. И я лишь ускоряю шаг и удаляюсь от арки, не оборачиваясь.

Сзади слышатся громкие рыдания, топот бегущих ног, женщина опять истошно кричит, но уже по-другому: "Ограбили! Ограбили! На помощь! Держите их!" Я перехожу быстрым шагом двор, и вскоре нахожусь уже далеко от этого злополучного места.

У меня глухо колотится кровь в висках, внутри что-то натягивается и мелко дрожит, а руки невольно сжимаются в кулаки. Прикрыв глаза, проборматываю пару формул аутотренинга, усвоенных еще на курсах морально-психологической закалки, и спокойствие постепенно возвращается ко мне.

И тут мне вновь чудится, что кто-то любуется моей, ничем не примечательной, спиной. И опять – никого подозрительного сзади. Позади меня молодая мамаша везет в открытой коляске спящего пухлого малыша, по младости лет неопределенного пола. У мебельного грузчики, матерясь, разгружают стулья с фургона. Сидя на скамеечке в сквере, греется на солнце старик с клюкой и в зимних валенках. И все.

Нервы, говорю я себе наконец и отправляюсь своей дорогой. Однако, чем больше я размышляю на эту тему, тем все больше мне это не нравится. Ладно, допустим, интуиция может меня подводить, но как быть с фактами? Суди сам: что-то слишком много у тебя в этот раз непредвиденных экстремальных ситуаций. Такое, правда, и раньше случалось, но сейчас будто кто-то специально подстраивает щекочущие нервы эпизоды. Прокрути-ка еще раз в памяти весь Выход, Оракул, с самого начала…