Леонид Александрович Ашкинази , Юрий Леонидович Нестеренко , Елена Кушнир , Песах Рафаэлович Амнуэль (синоним для Песах Амнуэль), Михаил Кельмович , Леонид Шифман , Журнал «Млечный Путь» , Анна Степанская , Наталия Гилярова , Жанна Свет , Георгий Малинов , Франческо Версо , Уильям Чамберс Морроу , Анна Маркина , Лада Пузыревская , Ирина Ремизова , Игорь Гонохов , Таня Гринфельд - Млечный Путь, 2016 № 02 (17)

ощерилась, готовясь укусить, если немедленно не попросят прощения.

К счастью, вид у Крис сделался покаянный и виноватый, немного грустный, что с ней редко случалось. А если и случалось, печаль она прятала за фасадом жизнелюбия. Ли не нравилось видеть ее подавленной. Ему и собственной мрачности хватало с лихвой. Крис должна была его компенсировать, уравновешивать и веселить. Иначе для чего еще нужны друзья?

— Прости, — проговорила она негромко, — не хотела тебя обидеть. То, что с тобой было, случилось сто лет назад и, конечно, такое больше не повторится. Я просто глупость сморозила.

Все-таки Крис — идеальный друг, настоящий «свой парень» без раздражающих девчоночьих штучек-дрючек. Обычная девушка еще полчаса бы мораль читала, доказывая свою правоту, или сидела бы с кислым видом, надув капризные губы. Но Крис — необычная девушка. Даже необыкновенная. Других таких нет.

Да и других друзей у него нет…

— Ладно, проехали, — буркнул он.

Прощать обиды ему было трудно, обычно он только загонял гнев глубже в подвал подсознания и старался не обращать на него внимания, как на «человека за занавеской». Но на Крис трудно было долго сердиться.

Она примирительно ткнула его кулаком в плечо, улыбнулась сначала неловко и застенчиво, а затем во весь рот, во все глаза, во всю себя, солнечно и ясно. Ли называл ее улыбку «апельсиново-оранжевой». В его случае это означало буквальное восприятие. Он часто видел в цветах то, чего не могли видеть обычные люди: эмоции, мысли, явления. Способность к цветовидению его немного пугала, но в то же время заставляла чувствовать себя особенным и уникальным.

— Значит, мир? — уточнила она.

— Мир, — он улыбнулся в ответ.

Все снова стало хорошо и правильно. Привычный порядок вещей восстановился.

Они начали болтать о какой-то незначительной школьной ерунде и вскоре опять растянулись рядышком на диване, вернувшись к чтению.

Ли, не глядя, пошарил по полу рукой, притянул к себе валявшуюся рядом с диваном коробку с остывшей пиццей и ухватил кусок, жесткий и подсохший, но другой еды в доме не было.

— Хочешь? — предложил он. — Тебе нравится острый соус?

Крис отрицательно покачала головой.

Она никогда ничего не ела, сидя на какой-то изуверской диете, от которой была плоской, как мальчишка. Ли находил ее худобу красивой и утонченной, придававшей ей вид измученного ангела, словно персонаж с картины Эль Греко, где фигуры вытянуты в пространстве, растянуты художником на невидимой дыбе. И нездоровой Крис не выглядела, значит, ей хватает витаминов, хоть и непонятно, откуда они берутся. Из воздуха, из солнца, из космических далей?

Пышные девицы с наглыми, гипертрофированно выпуклыми формами, прущими на парней напролом, ему в любом случае не нравились. Если говорить о сексе, он бы предпочел бестелесное создание, изящное и хрупкое, с тонкими веточками-руками и лодыжками, которые можно обхватить пальцами, как кандалами, чтобы приковать к себе и не отпускать.

Секса у него пока не было. Он знал, что в его возрасте принято только об этом и думать, смотреть тонны порнофильмов, залистывать до дыр журналы с грудастыми моделями и двадцать четыре часа в сутки мечтать о том, чтобы лишиться девственности. Он слышал шуточки одноклассников, мол, встает даже от трещины в асфальте. Слушая их пошленькие разговоры, он презрительно кривился: тупые животные, помешанные на голой физиологии и пускающие слюни на каждую задницу, упакованную в обтягивающие джинсы.

Сам он, конечно, таким не был. Его телу, возможно, и было всего пятнадцать лет, но голове — намного больше, в этом он давно убедился. А сильная голова способна укротить бунтующее тело, как погонщик упрямого осла.

С аппетитом жуя пиццу, он листал комикс. Его всегда забавляло, как изображаются в них реплики персонажей, будто подводные пузыри с буквами, вылетающими из распахнутых ртов.

А описания событий делались иначе, цветным крупным шрифтом, вот, например, звенит на картинке гудящий монастырский колокол, бооом-бом-бооом-бом, похоронный колокольный звон. Похоронный — значит, черно-красный, художник сглупил, выбрав для шрифта зеленый цвет. И нарисовано все ужасно, Ли бы и сам так мог, даже лучше.

Он считал себя самым умным человеком из всех, кого знал. По идее, он должен был презирать такой примитив, как комиксы. Но по «Доктору Кто» они всегда были увлекательными, не детские писульки, а --">