Борис Гедальевич Штерн - Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!

издательского банкротства — склады у них затоварены. Ничего не продается и т.д. Смотри, что делается: «Ренессанс» меня не издал, «Северо-Запад» не издал, Ютапов не издал, «Текст» не издал — но!... Но все в свое время что-то заплатили! Кто немного заплатил («Текст», Ютанов), а кто и очень даже неплохо («Ренессанс», «Северо-Запад»). И на эти шальные издательские деньги я с семьей эти годы живу, с 86-го, уже восемь лет (еще две книги в «Молоди», еще несколько авансов, гонорары от Ярушкина, из Симферополя...). Удивительно!

Не пью. Правда, недавно на похоронах подруги сорвался с крючка, скушал две бутыли самогона, но дальше не поехал. Пишу, пишу. Небольшую повестушку написал о Чехове (!), о том, как Чехов не умер в 1904 году, а прожил до 1944-го. То ли повестушка, то ли «фантастическо-литературоведческая статья». И неплохо вроде, нескучно. А куда пристроить, не знаю, как всегда».

«21 апреля 1994.

Гена, дорогой!

Новость о твоем журнале очень об-на-де-жи-ва-ю-ща-я и воо-ду-шев-ля-ю-щая! Я очень впечатлился (и суммой предполагаемых гонораров тоже). Вот было бы здорово, если б журнал состоялся! Готов отдаться твоему журналу («Проза Сибири», — Г.П.) с потрохами — специально писать для тебя («специально» в том смысле, чтобы попадать в тональность журнала) и отдавать и первопечатать все, что тебе подойдет.

Теперь вопли.

Не советы, а именно вопли.

Не публикуй эту дурную фантастику!

Ни малеевскую, ни текстовскую, ни молодогвардейскую, ни петербуржскую! Никакую! Михайлов уже пытался сделать из «Даугавы» журнал фантастики неудачно, и не только из-за политики. Не нужно это. Нормальная крепкая литература нужна — и если она будет со странностями, с уклоном в фантастику — вот и отлично. Хорошие писатели нужны. А если появятся рукописи вроде «Человека-невидимки» или «Пикника на обочине» — публиковать, не разбирая «фантастика или не фантастика».

И еще.

За последние лет пять мы прекрасно увидели, кто чего стоит, кто писатель, кто не писатель, кто издатель, кто делец, кто книгопродавец, кто вообще никто. Все расчудесно раскрылось, все очень понятно стало, хотя и прежде я не особенно заблуждался. Ну их всех... Недавно показали по РТР семинар Бориса. Стругацкий — он в порядке, он был при исполнении, но вокруг него сидели все известные тебе семинаристы — всем далеко за 40 — и всерьез рассуждали о том: «Поэт в России больше, чем поэт, или меньше?» Стыдоба...»

«10 октября 94.

Гена, дорогой!

Я сейчас гоню для тебя своего «Эфиопа».

«Гоню» — это сильно сказано, но каждый день по странице в день; для меня это «ого!». Постараюсь дописать к ноябрю, а уж к Новому году — кровь из носу! Что-то получается, чем-то я доволен. Есть 5 черновых листов, нужно еще два, а потом подгонять, переделывать. Посылаю тебе десяток принтерных страниц на пробу, но дело сейчас не в «Эфиопе».

Дело вот в чем. Высылаю тебе три части моего большого романа, который я начал в позапрошлом и остановил в прошлом году. Здесь листов 5—6, вполне сделанных. Есть еще листа 2—3 очень черных, читать еще нельзя. И это половина романа. Он посвящен Виталию Бугрову. Мне еще в прошлом году хотелось показать Бугрову, потолковать, испросить разрешение на посвящение... И вот... разрешение уже можно не спрашивать... Остановил я роман потому, что писать там надо еще 8—10 листов, это много, долго, тяжело, это работа с полной отдачей на год—полтора. По моим прикидкам получится 16—18 листов — размер для меня колоссальный. Такого времени у меня нет — то есть, нету денег, чтобы полтора года заниматься только романом.

Вот и вопрос-предложение для «Прозы Сибири» (тебе, то есть): может ли (и захочет ли) «Проза Сибири» пойти с неким автором Б. Штерном на нижеследующий договор-заказ: автор предоставляет «Прозе Сибири» первые три части романа «Последний из Кагебе», которые уже можно публиковать. Автор обязуется через полтора года предоставить полный текст; со своей стороны «Проза Сибири» выплачивает автору аванс в размере... В размере, чтобы автор и его семья спокойно завтракали, обедали и ужинали в течение полутора годов. Если конкретней, то в Киеве еле-еле прожиточная сумма на трех человек составляет долларов 40—50 в месяц. Умножим сорок долларов на месяцев — и получим округленно 700 долларов...

Ха, тут Гера Либкин был в Киеве. В «Тексте» узнали о биографии Чехова, затребовали почитать, прочитали, пондравилось, и предложили быстро поставить в шестой --">