Александр Валерьевич Маслов - Рассказы

Александр Маслов РАССКАЗЫ

Великий удар

Нифжи Кост вошел и тут же в растерянности остановился, бронированная дверь захлопнулась тяжелым тупым ударом. Наступила гложущая нервы тишина. Никогда геер Сабб не принимал его здесь, и полумрак стиснутого бетонными блоками помещения, язвительная усмешка старшего эксперта, Полда Ши — этого проныры из службы релятивистов, осели предчувствием чего-то недоброго.

— Все в порядке. — Успокаивающе произнес Сабб. — Не стой же там! Я вызвал потому… Потому, что старт сегодня. Ну? Каков сюрприз? — Он улыбнулся уголками губ, покровительственно и надменно, как умели это делать высшие чины ведомства, что-то стряхнув с блестящего чернотой мундира, покосился на кейс.

— Здесь оставшиеся документы пояснил Нифжи. — Принес… Мне они больше не пригодятся.

— Зачем спешка. — Сабб небрежно махнул рукой и указал на кресло. — Сядь. Старт через десять минут, и я хочу, что бы ты видел. Ты говорил: там твоя душа? Так вот смотри, как она обретает крылья! Смотри, как устремится она в вечность!

Нифжи послушно опустился в мягкое кресло и уставился на экран. Таймер мерно истекал секундами, по пластику ползли ряды цифр. Появлялись многоликие символы. Сабб повернулся к Полду Ши, и тот, уловив на лицо геера знак одобрения, коснулся пульта. Туманная голубизна монитора сменилась черным, сверкающим россыпями звезд, пространством. Слева выплыл рефлектор главной площадки станции — там, в его центре, словно насекомое в чаше фантастического цветка, еще покоился «Великий удар». Корабль, облитый густым светом прожекторов, вырос на весь экран. Нифжи смотрел на сияющий конус его тела, спирали коллекторов, громадные раструбы излучателей, и необъяснимая могучая сила заставляла его ежиться, сжимать холодеющие ладони, здесь, за сотни тысяч километров. Он украдкой взглянул на бесстрастного геера, но ни его строгий мундир, ни ровная улыбка губ не вернули спокойствия. Он представил, как эта твердыня, словно легендарная крепость Ифж, вознесенная в поднебесье, хлынет сейчас огнем и полетит, обгоняя свет, поглощая себя гиперполями: провалится во тьму, в мир сверхскоростей, непостижимых законов, даже другого течения времени; уйдет, чтобы прожить там миллионы лет. Прожить и вернуться, когда пославшая его планета едва ли успеет совершить годичный круг. «Великий удар»!.. Да, он понесет в себе его детище: мозг, каждый грамм которого вмещает знания многих людей. А его там тонны! Тонны! И эти тонны рукотворного разума, вобравшего ум всей планеты, будут заняты одним…Лишь над одной задачей будут трудиться ячейки разума миллионы лет: создать совершенное оружие. Самое совершенное, от которого не нашлось бы защиты ни у гостей с Электы, ни у космолетов Тяжелых звезд — лучшее оружие на все времена.

От этой мысли колючий озноб прокатился по спине, облил мерзлой водой живот. Сведя плечи и обняв себя руками, создатель вжался в кресло. Он почти перестал думать, что будет потом, через год. Только вопрос «зачем?» мучил его чаще, особенно последние дни, когда он уже не был занят ничем, кроме ожидания.

Огни, радужными цепочками кружившие вокруг «Великого удара», отпрянули, брызнули в стороны — это был последний маневр ревизирующих киберов. Корабль покоился несколько мгновений еще, потом исчез в слепящем свете. И нельзя было понять смерть ли это или прыжок через пожирающую пропасть инферно. Лишь плазма и вихри гиперполей метались в уготованной для них чаше.

— Порядок, — улыбнулся Сабб, он победно взглянул на релятивиста, и тот кивнул в знак согласия. — Ждать всего год. Год — 726 дней.

— Если не подведет этот сверхмозг. — Полд Ши покосился в сторону Нифжи. — Ничто не обходилось нам так дорого.

— За мозг я ручаюсь. Он вечен: самосовершенствующийся организм высшей надежности. Время будет только наращивать его потенциал.

— А впереди у него без двух минут вечность. Все проверенно много раз. Но ставка слишком велика и волнения естественны. — Сабб сказал это подчеркнуто холодно. Итог как будто не вызывал сомнений. Он смотрел на экран с блаженством, словно теперь стал он единственным творцом и разрушителем, диктатором войны и мира. Нет, конечно. Он, высокий геер, не был одним. Сколько еще людей в черных мундирах стояли рядом с ним, над ним. Но теперь он выдвинулся вперед, возможно на самый верх, где в креслах правления заседали семеро. Его мысли унеслись за год, и лицо, --">