Андрей Евгеньевич Геращенко - Опыт профессора Протопопова

сегодня число?

— Девятнадцатого июня, вечер. Но вы особенно не разговаривайте.

— Последний вопрос. Меня кто-нибудь навещал?

— Да. Два раза приходила ваша жена, а сегодня после обеда приходил старик с пышной бородой.

— Это Родский.

— Не разговаривайте, пожалуйста.

О том, что Протопопов собирается провести практический опыт, связанный с четвёртым измерением, знали только трое: Сергей, он сам и академик Родский. Родский раньше занимался этими вопросами, поэтому профессор иногда у него консультировался. Однако Родский называл Игоря Владимировича «алфизиком», а его четырёхмерный шар — «философским камнем» и утверждал, что создание четырёхмерного тела в трёхмерном мире невозможно. «А всё же мне удалось создать четырёхмерный шар, что бы там не говорил Родский. Родский был бы прав, если бы я не нашёл направление четвёртой оси координат. Так просто, а люди веками не замечали этого измерения. Никому и в голову прийти не могло, что четвёртая ось направлена вовнутрь самой системы координат…»

Профессор уснул, но спал очень плохо: всю ночь снились страшные кошмары. Вот он создал четырёхмерный объект — огромный, светящийся обруч. Но обруч неожиданно обхватил ноги Протопопова и с силой сдавил их. Профессор закричал от боли и проснулся.

— Вам плохо? — испуганный голос медсестры вернул Игоря Владимировича к действительности.

— Нет, просто чертовщина всякая снится.

— Так я вам укольчик сделаю.

После укола по телу учёного разлилось приятное тепло. Он успокоился и погрузился в мягкий и глубокий сон.

На следующее утро Протопопов проснулся прямо перед врачебным обходом. Едва профессор окончательно пришёл в себя, как в палату вошла целая процессия врачей. Один из них, с короткими седыми усиками, широко улыбнулся:

— Ну, Игорь Владимирович, вы в рубашке родились.

— Что со мной?

— Самое страшное позади. У вас переломы обеих ног и небольшой ожог бедра.

— А как дела у Лущенко?

— К сожалению, его не удалось спасти. Его, очевидно, отбросило прямо на окно после взрыва и острые осколки стекла перерезали сонную артерию. Он потерял слишком много крови и умер по пути сюда. Попытались было спасти в реанимации, но безрезультатно.

— Боже мой! Ведь это я погубил парня… Такой молодой… — перед глазами Протопопова поплыли какие-то мутные круги.

Некоторое время он ещё слышал тревожные голоса врачей, а затем провалился в чёрное безмолвие…

Прошло полгода. Игорь Владимирович уже вполне сносно ходил, опираясь на небольшую трость из чёрного дерева. Чувство вины, связанное с гибелью Лущенко, понемногу отступало куда-то вовнутрь, но каждый раз, проходя мимо своего старого дома (профессор получил новую квартиру), Протопопов мрачнел и нервно ускорял шаг. Был хмурый сентябрьский день. С утра легко моросил редкий дождик, но потом он прекратился. Дул лёгкий, довольно холодный ветер. Деревья в парке плавно качались и шелестели своими разноцветными кронами. Стояла та удивительная пора, когда ещё не начался массовый листопад, а листва уже была расцвечена осенью в самые причудливые и замысловатые тона. Ярко отливал багрянец клёнов, а золотые берёзы напоминали жар-птиц. Время от времени ветер срывал охапки листьев с деревьев и они мягко падали на траву, на асфальт дорожек.

Протопопов не пошёл по дорожке, потому что там были обширные, образовавшиеся после дождя лужи. Мягко ступая по траве, устланной ковром из свежеопавших листьев, профессор изредка разбрасывал тростью маленьких «десантников» осени, присматриваясь к причудливым узорам прожилок. Уже в который раз он вспоминал свой разговор с Родским в июле.

Тогда Игорь Владимирович выписался из больницы.

Протопопов вышел из широких ворот больничного двора, широко вдохнул летний воздух, посмотрел на ласковое голубое небо и медленно, опираясь на трость, пошёл к скамейкам у фонтана. Там его ждала машина, за рулём которой сидел и добродушно улыбался Родский. Только сейчас Протопопов вдруг обратил внимание на то, что академик очень постарел и осунулся за последние годы. Родскому было уже далеко за семьдесят. Это был невысокий, совершенно лысый старичок, что полностью компенсировалось пышной белой бородой.

— Ну что, экспериментатор, хватит бока отлёживать — пора и за дело!

— Здравствуйте, Николай Егорович.

— Здравствуй, Игорь. Как дела?

— Уже хорошо, --">