Джеймс С. А. Кори - Последний полет Кассандры

жизни. Эбрил медленно двинулась вперед, скользя подошвами по полу комнаты. На скафандрах нашлись таблички с именами. Хоффман. Гутиеррез. Дал. И еще десять. Древние мертвецы.

— Это что за черт? — спросил Дариус скорее себя, чем кого-то еще.

Эбрил согласно кивнула рукой, а потом сказала, подняв глаза:

— И ке ес ла?

Луч ее фонаря метнулся вверх. На стене висел толстый прямоугольник из темной керамики. Древний контейнер-хранилище. На его фоне выделялись нарисованные серебряным и голубым символ мужского начала в виде круга со стрелкой и что-то похожее на три иероглифа с непонятным Дариусу значением. По краю контейнера бежал шов и придавал ему сходство с огромным неподвижным саркофагом.

Все мертвецы в полукруге сидели лицами к контейнеру, словно конец настиг их за последним жутким актом поклонения.

* * * * *

— Так. Ладно. Это могло быть что угодно, — сказал Лестер.

Все вернулись на «Кассандру». Все четверо снова сидели на камбузе. Трое, что выходили наружу, так и не сняли скафандры, отчего помещение казалось меньше. Теснее. Пыль Си-Маллоу, которую они притащили внутрь на себе, воняла порохом. Со времени своих первых полетов Дариус почти никогда не испытывал ни клаустрофобии, ни страха быть похороненным заживо, от которых тогда так страдал. Но сейчас именно они не давали ему покоя.

— Что угодно, — эхом отозвалась Эми.

Прозвучало скептически, но Дариус хорошо изучил эту женщину и понимал, что она просто не знает, что еще сказать.

— Да, — продолжил Лестер. — Например, религиозный культ. На Марсе в то время появилось несколько штук. Или исследовательская лаборатория. Марсиане тогда постоянно таким занимались, — и, помолчав, добавил: — Как и по сей день, наверное.

— Если это марсиане, — сказала Эми, — почему военный карантин установила ООН?

— Когда Эпштейн изобрел свой двигатель? — спросил Дариус. — Эти люди… они прилетели на чайнике? Или, может, на старой химической ракете? И что их убило? В смысле, сюда-то они прибыли еще живыми. Видели же — шлюз кто-то взломал. А они просто сидели в скафандрах и умирали?

Эбрил замахала руками, словно отгоняя прочь все вопросы.

— Аб ке им еске, са са?

«А в этой штуке что?» Это она про черный контейнер.

— На нем была метка, — сказал Лестер. — Знак Марса и что-то написано.

— Знак Марса?

— Круг и стрела. Старый символ Марса.

— Я думала, это старый символ для писсуара, который используют стоя, — пошутила Эми, но шутка вышла натужной. Будто скрывала страх.

Лестер кивнул, и в нем-то Дариус не видел страха, лишь растущее любопытство.

— Иероглифы… поначалу на Марс рвануло очень много китайских переселенцев.

— И все из исконно китайских династий Дал и Хофман? — спросил Дариус.

Лестер посмотрел обиженно.

— Я же не сказал, что знаю, что там случилось. Сказал, могло случиться что угодно. Это не значит «точно знаю, что». Нет, не знаю. Главное — что там сейчас. А вот это нам как раз известно. — Он торжественно оглядел всех. — Там наш билет на выход. Эту черную хрень легко превратить в деньги. Положим в трюм, отвезем на Луну, шепнем пару слов в правильные уши, и покупатели найдутся. Можем еще и аукцион устроить.

Дариус знал, что так случится, но эти слова, сказанные вслух, все равно немного шокировали. Тот факт, что Дариус уже приготовил доводы за и против («Что если там ядерный заряд? Он оставался стабильным больше века. И мы ведь не собираемся его открывать) говорил, что он и сам уже обдумал этот план. План спасения «Кассандры». Наследства родителей. Выбранного пути. В конце концов, экипаж «Кассандры» пришел сюда попробовать набрать воды еще на один полет. Одно из тех импульсивных решений, что окупаются сторицей. Если оставить эту штуку здесь…

Корабль лежал на астероиде, и микрогравитация мягко притянула Дариуса к стене. Остальные смотрели на него, словно ждали речь. Он вызвал статус «Кассандры». С тех пор, как ее положили на камень, она отдала астероиду столько лишнего тепла, что теперь приходилось подогревать жилые помещения. Если прислушаться, можно было услышать, как корпус потрескивает, остывая и сокращаясь. Дариус любил этот корабль, любил людей, что ходили на нем. Тяжесть мечтаний и стремлений давила на плечи сильнее настоящей гравитации.

Он взял руку Эми, провел пальцами по шраму нежным, давно привычным движением.

— Заводи двигатель. Курс на Луну.

— Мигом! — отозвался Лестер. — Только снаряжу погрузочный мех и заберу эту…

— Кто покинет корабль, --">