Эрнст Теодор Амадей Гофман - Выбор невесты

так Албертина нимало не испугалась, когда Леонард внезапно явился и сказал ей ласково:

«Любезное дитя! Полно тебе горевать и печалиться. Знай, что я покровитель Эдмонда. Да будет тебе также известно, что я сам подбил твоего отца разыграть тебя в лотерею: все кончится благополучно».

Албертина бросилась к ногам Леонарда, целовала его руки и не знала, чем выразить свою признательность; она сказала ему, что, увидев его, почитает себя счастливою и, несмотря на все его волшебства, не чувствует ни малейшего ужаса в его присутствии; наконец спросила, кто он и откуда у него такая власть.

«Милое дитя мое! — отвечал Леонард. — История моя слишком долга и покажется тебе несбыточною. Но кто бы я ни был, положись на меня во всем и не грусти более. Оденься завтра в лучшее платье и терпеливо ожидая конца испытания».

При сих словах ювелир исчез.

В воскресенье, в назначенный час, явились в дом коллежского асессора старик Манассия с почтенным племянником, титулярный советник Тусман и Эдмонд с ювелиром. Все искатели, и даже барон Вениамин, были поражены удивлением при взгляде на Албертину: никогда не казалась она прелестнее. На ней был наряд невесты, недоставало только миртового венка.

В припадке гостеприимства коллежский асессор приготовил чудесный завтрак. Старый Манассия посмотрел на стол, уставленный разными кушаньями, с тайною злобою, а когда коллежский асессор пригласил его покушать, в чертах его можно было прочесть ответ Шайлока: «Да, ты хочешь, чтоб я обонял запах ветчины, чтоб я ел то животное, которое бывало обиталищем диавола! Согласен иметь с вами дела, но не хочу ни пить, ни есть, ни молиться с вами».

Барон Вениамин был сговорчивее и принялся завтракать с жадностию. В конце завтрака коллежский асессор свел речь на свою дочь и объявил искателям, каким образом должна решиться ее судьба: «Руку ее получит тот, кому достанется коробочка с портретом».

Ровно в полдень растворились двери в гостиную, в которой доставлен был стол, накрытый богатым ковром. На столе стояли три небольшие шкатулки.

Первая была золотая, с венком из талеров на крышке и с надписью:

«Кто меня выберет, тот получит желаемое счастие».

Вторая шкатулка была серебряная, чудесной работы; крышка исписана разными чужеземными надписями, между коими находилась следующая:

«Выбравший меня получит более, нежели ожидал».

Третья — из слоновой кости, с надписью:

«Блаженство, о коем мечтаешь».

Албертина села в кресла позади стола, рядом с отцом; Манассия и ювелир удалились в угол.

Тусману досталось выбирать первому; два другие искателя удалились в соседнюю комнату.

Титулярный советник осторожно подошел к столу, внимательно рассмотрел все шкатулки и прочел надписи одну после другой. Красивые буквы на серебряной понравились ему до крайности. «Боже мой! — воскликнул он в восторге. — Какой прелестный арабский почерк! Как он идет к этим латинским буквам! А надпись: «Выбравший меня получит более, нежели ожидал!» Ну ожидал ли я когда-нибудь, что девица Албертина отдаст мне свою руку? Скорее, напротив, я этого никогда не ожидал. Затем-то я и хотел броситься в пруд! Так, решено! Выбираю серебряную шкатулку!»

Албертина встала и подала ему ключ, коим он немедленно отпер шкатулку. Но представьте себе отчаяние Тусмана, когда вместо портрета Албертины он нашел там небольшую книгу из белой бумаги, переплетенную в пергамент.

«О небо! Книга!» — пробормотал коллежский асессор.

«Менее чем книга! — вскричал титулярный советник. — Белая бумага! Итак, все надежды мои разрушились! Так, решено, бедный Тусман! Скорее в пруд!»

Титулярный советник хотел бежать, но Леонард его остановил: «Ты с ума сошел, Тусман, — молвил он ему. — Знаешь ли, каким сокровищем ты обладаешь? Сделай мне дружбу, возьми эту книгу и положи себе в карман».

Тусман повиновался.

«Теперь, — продолжал ювелир, — задумай о какой-нибудь книге, которую бы ты хотел иметь сейчас под рукою».

«Боже мой! — воскликнул титулярный советник. — В припадке безумия бросил я «Политическую мудрость» Томазиуса в пруд в Ботаническом саду».

«Вынимай книгу из кармана», — сказал Леонард.

Тусман действительно вынул сочинение Томазиуса.

«Любезнейший Томазиус! — закричал он в восторге. — Ты спасен, ты опять со мною!» --">