Джин Брюэр - Ка-ПЭКС. На луче света

деле, это случилось в четверг, 17 августа, в 9:08 утра, когда я получил звонок от готовой расплакаться Бэтти Макалистэр, нашей медсестры. «Он вернулся!» — всё, что она смогла сказать, больше и не понадобилось.

— Буду сегодня вечером! — уверил я её. — Не позвольте ему никуда уйти!

Карен (тоже медсестра из психиатрии) лишь улыбнулась, покачала головой и начала паковать обед для моего возвращения в город, пока я хватал непрочитанные отчёты и незавершённые рукописи и пихал их в свой портфель.

За рулём я получил возможность ещё раз задуматься о событиях 1990 года, которые я пересмотрел лишь несколькими неделями ранее, готовясь к его возможному возвращению. Краткое изложение для тех, кто не знаком со случившейся историей.

Роберт Портер родился и вырос в Гвелфе, штат Монтана. В 1975, будучи старшеклассником, он женился на однокласснице, Саре (Сэлли) Барнстэйбл, которая была беременна. Единственная работа, что он смог найти для поддержания своей жены и будущей семьи — это забойщик на местной скотобойне, та же работа, что убила его отца двенадцатью годами ранее.

Однажды, в субботу в августе 1985, Роберт, возвращаясь с работы, застал незнакомца, выходящего через парадную дверь его дома.

Он погнался за человеком через дом, мимо окровавленных тел его жены и дочери, во двор, где он сломал злоумышленнику шею. Вне себя от горя, он предпринял попытку покончить жизнь самоубийством, утопившись в близлежащей реке. Однако, его прибило течением к берегу и, с того момента больше не было Роберта Портера, был «прот», гость с идиллической планеты Ка-ПЭКС, где все ужасы, выпавшие на долю его альтер-эго, никогда не случались.

Это и в самом деле был утопичный мир, где все жили счастливо в течение тысячи лет, без утомительной нужды зарабатывать себе на жизнь, где было мало или же вовсе не было ни болезней, ни бедности или несправедливости, ни, раз уж на то пошло, школ, правительств и любого рода религий. Кажется, единственным недостатком для жизни на Ка-ПЭКС была сексуальная жизнь, настолько неприятная, что к ней прибегали исключительно для поддержания (низкого) уровня населения.

Позднее прота, настоящего знатока в области астрономических вопросов, доставили в МПИ (как он попал в Нью-Йорк до сих пор остаётся загадкой), у меня ушло несколько недель, чтобы понять, что он был вторичной личностью, за которой пряталось его истинное лицо и, при помощи Жизель Гриффин, внештатного репортёра, идентифицировать трагическую личность Роберта Портера. Но это откровение пришло слишком поздно. Когда прот «улетел» с Земли 17 Августа 1990 года, Роберт, более не способный прятаться за своим альтер-эго, скрылся в глубинах своего повреждённого сознания.

Ничто, включая серию электрошоковых процедур и самых мощных антидепрессантов, не помогло вывести Роберта из оцепенения. Я пробовал даже гипноз, который оказался настолько эффективен при выяснении событий, произошедших с ним в 1985 году. Он игнорировал меня, как и всех остальных. Поэтому, тем жарким августовским вечером, с возрастающим волнением я приехал в больницу и поспешил в его комнату, где, как я ожидал, прот уже был готов заняться тем, ради чего он «вернулся». Однако, он был слаб и неустойчив, хотя ему не терпелось встать и пойти, как и любому, кто пробыл бы пять лет в позе эмбриона.

Он попросил (больше прохрипел) своих любимых фруктов, обвиняя, разумеется, в своём слабом состоянии свой недавний «вояж»^[2]. Бэтти уже проследила за тем, чтобы он принимал жидкую пищу, в том числе немного яблочного сока, а доктор Чакраборти, наш главный терапевт, распорядился дать успокоительное, чтобы он уснул, что он и сделал, едва ли не сразу после того, как я прибыл.

Читателю может показаться странным, что после пяти лет бездействия проту понадобился отдых, но факт в том, что состояние кататонии, в отличии от коматоза, не является ни сонным, ни бессознательным, но строго бодрствующим. Словно живая статуя, боящаяся пошевелиться или совершить любое другое «предосудительное» действие. Именно мышечное напряжение (иногда чередующееся с лихорадочной деятельностью) и приводит к полному истощению пациента, когда тот, наконец, пробуждается.

Я решил дать ему несколько дней на восстановление, прежде чем засыпать его вопросами, которые я собирал полдесятилетия, для его (Роберта) лечения и, я отчаянно надеялся, успешного восстановления.

БЕСЕДА СЕМНАДЦАТАЯ

Первую беседу с протом --">