Джеральд Джонас - Первый постулат

оказались прижатыми толпой к стеклянной двери, и я услышал, как Отто кричит, чтобы его пропустили. Затем они с Диасом очутились рядом со мной. Диас показывал на шлем священника и что-то говорил Отто — я различил только слова «бог-громовержец». Процессия надвигалась на нас. Казалось, здесь собралось все население Санта-Терезы, включая женщин и детей, и все, кроме священника, несли факелы. Они образовали живую стену перед отелем, и священник шагнул вперед. И вновь я отдал должное выдержке Отто: его можно назвать кем угодно, только не трусом. Он распахнул стеклянную дверь и без малейших колебаний вышел на площадку перед флагштоком. Я видел, как Диас шагнул было за ним, но потом передумал и дал двери почти полностью закрыться за Отто, только подставил ногу, чтобы осталась щель.

Встреча двух врагов была короткой. Наступила абсолютная тишина, и священник поднял правую руку. Он прокричал три слова по-испански: «Denos los muertos» («Отдайте нам мертвых»). Я видел, как Отто сложил руки перед грудью, словно в мольбе; затем он сделал шаг вперед и, широко раскрыв руки, заговорил на чистом, отточенном испанском: «Друзья, вы должны верить мне, когда я говорю, что вы просите невозможного. Нашей единственной целью здесь является обнаружить причину ужасной трагедии, унесшей жизни двух ваших соотечественников, и защитить вас от беды. Для вашей собственной безопасности мы были вынуждены использовать тела покойных для научных исследований...»

Священник вновь поднял правую руку, только на этот раз она была сжата в кулак. «Нас не интересуют причины или безопасность. Все, что случилось, предопределено, а все, что предопределено, неизбежно. Я проповедую Подражание Христу и Древнему Пути. Иисус умер на Кресте, а Чак изошел сладостным дождем, и мы должны последовать за ними в Тенистую Долину Смерти, где растут Орхидеи Искупления. Иного пути нет». Было совершенно очевидно, что он вещает не для Отто или нас, а для своих последователей. Его шлем мерцал в свете множества факелов, и теперь я смог рассмотреть, что на лбу у него был не шип, а длинное чешуйчатое устройство с петлей на конце, которое, видимо, олицетворяло змею, свернувшуюся перед прыжком. Прежде чем Отто смог заговорить снова, кто-то из толпы выкрикнул: «Denos los muertos», и остальные тут же подхватили этот лозунг, словно молитву. Не могу с уверенностью сказать, планировал ли, священник именно такое развитие событий, но как только это началось, едва ли кто-нибудь, включая и его, смог бы остановить толпу. Они повторяли эти слова вновь и вновь, пока их священник стоял неподвижно, скрестив на груди руки и глядя вверх на алое небо, словно ожидая дальнейших инструкций оттуда. Затем кто-то в толпе — возможно, по сигналу священника, в чем я, впрочем, не уверен, — метнул факел в Отто, промахнувшись на несколько дюймов. Горящий конец упал около стеклянной двери. Я стоял прямо за дверью и, повинуясь какому-то рефлексу, приоткрыл ее и отбросил факел как раз в тот момент, когда Отто повернулся и побежал к зданию. Ему удалось благополучно проскользнуть внутрь, но прежде, чем он успел захлопнуть за собой дверь, град горящих факелов обрушился на площадку, и один из них попал через дверную щель в вестибюль; в считанные секунды портьеры вспыхнули. Древняя система разбрызгивателей под потолком включилась, но тут же вышла из строя. Через несколько минут вестибюль превратился в ад...

Не буду пытаться описывать все остальное, Энн. Каким-то образом нескольким из нас удалось выбраться через окна или двери в задней части отеля, прямо на высокий обрывистый берег, под которым угрожающе торчат из воды острые черные скалы. Мы висели на этих скалах несколько часов, пока горел отель. Ближе к утру, когда рев пламени начал стихать, все еще можно было слышать, как оставшиеся люди кричат и танцуют вокруг дымящихся развалин. Одежда на мне была вся грязная и рваная, с ног до головы я был покрыт ожогами, поэтому я не вполне уверен, что точно помню всю последовательность событий — временами я впадал в беспамятство; и все же мне кажется, что по мере того, как угасал пожар и разгорался рассвет, пение туземцев изменилось. Мне стало казаться, что через некоторое время вместо «Denos los muertos, denos los muertos» островитяне начали распевать «Denos la muerte, denos la muerte» («Отдайте нам смерть, отдайте нам смерть»). Диас, который чуть не погиб во время бегства, полагает, что я расслышал правильно.

После пожара у нас была еще одна встреча со священником. На этот --">