Рэй Дуглас Брэдбери - Марсианские хроники. Полное издание

затерялись бы среди холмов с неразработанными карьерами. Большое спасибо этим двоим за ту поездку в Манхэттен, обернувшуюся путешествием в другой мир – кольцевым рейсом, который существует уже сорок лет.

Р.Б. 6 июля 1990 года

Гринтаун, где-то на Марсе. Марс, где-то в Египте Предисловие 1997 года

«Не говорите мне, что я делаю, знать этого не хочу».

Это не мои слова. Это сказал мой друг, итальянский режиссер Федерико Феллини. Снимая новый фильм сцену за сценой, он отказывался просматривать уже готовые материалы, которые проявляли в лаборатории по вечерам. Он хотел, чтобы его работа оставалась секретом и продолжала бы его интересовать и манить.

Так же я относился к своим рассказам, пьесам и стихам большую часть жизни. Так случилось и с «Марсианскими хрониками» в годы, предшествовавшие моей женитьбе в 1947 году, а вот в 1949-м, когда я приступил к окончательной работе над текстом, меня ждал сюрприз. Начинались «Хроники» как случайные рассказы о Красной планете, мелкая побочная работа, а в результате же в июле и августе этого года я каждое утро садился за пишущую машинку, мечтая узнать, что же приготовила мне моя муза.

Что же это была за муза? Всегда ли я верил в это мифическое создание? Нет. Вначале, в старших классах и сразу после них, я продавал газеты на улицах и занимался тем же, чем большинство писателей в начале карьеры: подражал старшим товарищам и копировал сверстников, тем самым лишая себя всякой возможности увидеть истину, которая пряталась под моей кожей, у меня в голове.

Хотя я написал несколько очень хороших фантастических и полусказочных рассказов, которые опубликовали, когда мне было двадцать с небольшим, они ничему меня не научили. Я отказывался видеть свои собственные мысли, которые варились у меня в голове и выплескивались на бумагу. Мои истории о чудесном были яркими и живыми. Рассказы о будущем – безжизненными, механическими и недвижными.

Освободил меня сборник Шервуда Андерсона «Уайнсбург, Огайо». Мне было двадцать три года, и меня заворожил десяток героев, которые проводили жизнь на полуосвещенных крылечках и темных чердаках городка, в котором всегда стояла осень. «Господи! – воскликнул я. – Вот бы написать книгу хотя бы вполовину столь хорошую! Только чтобы действие происходило на Марсе!»

Я нацарапал список городов и народов этого далекого мира, придумал названия, начал и забросил дюжину рассказов, а потом отложил их в сторонку и забыл о них. Или решил, что забыл.

Потому что музы умеют терпеть. Они продолжают жить, даже если не обращать на них внимания. Они ожидают, что вы вернетесь к ним – или они умрут, не сказав ни слова. Я должен был убедить себя, что миф – это не призрак, что это умозрительное вещество должно заговорить, заплясать на кончиках моих пальцев и лечь на бумагу.

За следующие несколько лет я написал множество марсианских «мыслей», шекспировских реплик в зал, рассуждений, ночных видений, предрассветных снов. Французы – например, Сен-Жон Перс – достигли в этом совершенства. Это полупоэтические, полупрозаические отрывки длиной от ста слов до целой страницы, которые могут быть посвящены любой теме и вдохновляются погодой, моментом, красивым зданием, хорошим вином, вкусной едой, видом на море, коротким закатом или длинным рассветом. Наглотавшись всего этого, люди блюют волосяными шарами – ну или бессвязными внутренними монологами а-ля Гамлет.

Так или иначе, я сложил свои «мысли» в стопку в случайном порядке и рассовал по дюжине других столов.

Потом произошло счастливое событие. Норман Корвин, величайший радиорежиссер и радиописатель в истории, настоятельно пригласил меня в Нью-Йорк, потому что считал, что меня пора «открыть». Я послушно прикатил на Манхэттен на автобусе и, изнывая в Юношеской христианской ассоциации, повстречал Уолтера Брэдбери (не родственник), великолепного редактора из компании «Даблдей», который предположил, что я могу соткать невиданное прежде полотно. Он спросил, не могу ли я как-то соединить все свои марсианские сказки. Сделать из них Марсианские хроники?

– Господи, – прошептал я, – это же «Уйансбург, Огайо».

– Что? – переспросил Уолтер Брэдбери.

На следующее утро я отправил ему план «Хроник» и заодно идею «Человека в картинках». Домой я вернулся на поезде, с чеком на полторы тысячи долларов, который позволил мне заплатить за жилье (тридцать долларов в месяц) за два года вперед и обзавестись первой --">