Ларри Нивен - Смерть в хронокапсуле

рождались стерильными. Я еще счастливчик, хотя все мутанты в той или иной степени внушают отвращение.

Светс молча слушал странного гостя.

— Я тебе морду набью, — неожиданно вспылил Рейнольдс, — мне действительно повезло! Никаких мозговых нарушений. А если нет ничего промеж ног, ну так что? Со всей этой радиацией все равно нормальными люди на свет не появлялись. Нет таких пороков, от которых не нашлось бы лекарство. Вот и мне приходилось буквально питаться таблетками. Ты не поверишь, у меня даже животик появился, такой маленький, аккуратненький.

Светс покачал головой.

— И чего мне стоило избавиться от него! Мышцы почти полностью атрофировались, и каждый лишний грамм доставлял кучу хлопот. Смешно! И ведь нигде больше жирок не откладывался, только на животе, а во всех прочих местах кости торчат.

— А как вы стали призраком? — осмелился прервать монолог Светс.

Рейнольдс в ответ глухо рассмеялся.

— Специально. И ценой нелегкого труда тысяч людей. Лучшие умы страны работали над проблемами путешествий во времени и создания человека-призрака. Только об этом мы и мечтали. Проект назывался «Пересъемка». Знаешь, что это значит?

— Догадываюсь.

— Мы не были уверены, что прошлое можно изменить, даже с помощью перемещения во времени, но обязаны были попытаться. И сделали это! Мы создали машину времени, достаточно большую, чтобы в ней мог поместиться человек с блок-системой. Выбор пал на меня неслучайно: нужен был кандидат в призраки с возможно минимальным весом, а я весил всего пятьдесят фунтов. Здорово?

— И что же вы сделали?

— Ха! Я сумел замкнуть управление всех ракет Советского Союза на блок-систему как раз за неделю до карибского конфликта. Советам после этого осталось только демонтировать и вывезти ракеты с Кубы. Пока они разбирались, в чем дело, переналаживали системы пуска и наведения, конфликт был ликвидирован. Люди стали осмотрительней и уже больше не размахивали ядерным оружием. Я контролировал все их ракеты по радио. Конечно, меня никто не видел. Моя внешность несколько…

— Ясно.

— Итак, завершив дела, я попытался вернуться домой. Не в то настоящее, из которого я прибыл, а в другое, вновь созданное. Но машина времени не действовала. Ведь мы старались максимально снизить вес машины и оставили источники энергии в будущем. Старом! В новом, созданном мною, они исчезли! Оставалось только бросить машину и сдаться на милость властям. Но тут обнаружилось, что я сам перестал существовать в реальном мире… Ну вот, вроде и все. — Рейнольдс все еще сжимал в руках пистолет, и Светс обратил внимание на его руки, тонкие белые кости, переплетенные тонкими нитями мышц и сухожилий, длинные обломанные ногти.

— Теперь, — прервал его наблюдения Рейнольдс, — попытаемся все вернуть на круги своя.

— …?

— Твоя машина времени, — ответил Рейнольдс на немой вопрос. — Моя не действует, а на твоей мы отправимся в семнадцатый год Послеатомной Эры.

— Это невозможно!

— Тогда я тебя убью!

И Светс сразу же поверил ему. Как только Натаниэль Рейнольдс представился, Светс перестал воспринимать его как чудовищный сверхъестественный кошмар, он был просто уверен, что костлявый физик безумен.

— Вы меня неправильно поняли, — сказал Светс. — Это не машина времени, всего лишь хронокапсула, часть машины времени, которая непосредственно не перемещается. Операторы должны вернуть меня в мое настоящее, прежде чем мы сможем снова отправиться в прошлое.

— Ложь!

— Нет! Смотрите, Рейнольдс, хронокапсула полностью лишена управления. Только кнопки для передачи сигнала операторам. И сейчас мы с вами можем двигаться только вперед, к моему настоящему.

— Похоже на правду, — задумчиво произнес Рейнольдс. — Но я тебя все равно убью, раз уж одному из нас пришла в голову мысль об убийстве.

— Вы с ума сошли! Только безумец может стремиться вернуть изуродованный радиоактивный мир.

Живой скелет клацнул зубами, и Светс увидел красное пятно его рта, жутко неправдоподобное на белесом черепе.

— Светс, ты даже не поинтересовался, как долго я пробыл таким «призраком».

— Действительно. И как долго?

— Трудно сказать, потому что чем это можно измерить? В семнадцатом году Послеатомной Эры я пробыл месяцев восемь, пока «карибский кризис» был ликвидирован, а потом время замедлило свой бег и остановилось. Может, несколько тысячелетий, может, больше. Ты не можешь себе --">